Копий Лена сделала предостаточно и разослала анонимные письма в милицию, прокуратуру, РОНО, ОБХСС, на место работы отчима и в ряд других инстанций – впрочем, записи отчима о том, что он причастен к убийству классной и выкидышу у мамы, она прикладывать не стала. Причем сделала она это тогда, когда отчим снова отправился в «командировку». Лена даже сделала приписку, указав адрес, по которому можно было отыскать Бориса Егоровича.

К ним пришли уже на следующий день – облаченные в форму люди поинтересовались тем, могут ли они поговорить с Борисом Егоровичем. Лена развела руками и ответила, что он «в командировке». Пришедшие только переглянулись и ретировались.

Из так называемой командировки отчим домой к ним так и не вернулся. Стало известно, что его задержали прямо на квартире любовницы-продавщицы и препроводили в СИЗО.

Борису Егоровичу предъявили ряд обвинений – хищение социалистической собственности, растрату, подделку документов. А затем грянул гром: стало известно, что его обвинили еще и в убийстве супруга его новой любовницы.

Ольга Дмитриевна, погруженная в свои тяжелые мысли, мало реагировала на происходящее. Зато Лена ликовала: отчиму грозил более чем солидный срок, а это значило – они отделались от него!

Навсегда!

К ним домой тоже приходили с обыском, однако следователи вели себя крайне корректно, тем более что, по всеобщему мнению, Ольга Дмитриевна и две ее дочки были жертвами Бориса Егоровича. Лена не преминула заметить, что из их квартиры исчезли золотые украшения, а также цветной телевизор. Телевизор нашелся на строящейся даче отчима, а украшения – в шкатулке его новой пассии.

Затем поползли слухи о том, что Борис Егорович позволял себе вольности в отношении учениц в ПТУ. И, помимо всего прочего, его обвинили в нескольких изнасилованиях и растлении малолетних.

Милиционеры говорили и с Леной, однако та заранее приготовилась и все отрицала. Она понимала: пунктов в обвинении и так достаточно, чтобы надолго упечь отчима за решетку. Даже если она и поведает о том, что он насиловал ее на протяжении всех этих лет, то доказать это будет не в состоянии: физические раны давно затянулись. Если ей и поверят, то отчиму навесят лишний тюремный срок, что не так уж плохо. Зато для всех она станет той самой девицей, которую совратил отчим.

Лена думала не о себе, а о маме и об Олечке. Она достигла того, чего добивалась: избавилась от Бориса Егоровича. И какая разница, что всю правду о нем никто никогда не узнает – о том, что он погубил ее неродившегося братишку или сестренку, и о том, что он убил Жанну Михайловну. Ведь если она расскажет об этом, то возникнет резонный вопрос: почему она молчала все эти годы? Как бы ее еще в соучастницы не записали…

Последний раз Лена видела отчима в зале суда. Она не отказала себе в удовольствии прийти туда. Он резко постарел, превратился в худого, седого субъекта с затравленным взглядом и дрожащими губами. Лене его нисколько не было жаль. Он получил то, что заслужил.

Среди публики, забившей зал суда, отчим отыскал глазами Лену и слабо ей улыбнулся. Она отвернулась и уставилась в стену.

Странно, она и помыслить не могла о том, чтобы стать его соучастницей, но ведь в итоге покрывала отчима! Монстра, который насиловал ее все это время! Однако она не могла сказать правду – в этом случае будут страдать мама и Оленька…

Отчиму дали тринадцать с половиной лет по совокупности в колонии строгого режима. Обвинение в убийстве мужа его новой пассии в итоге сняли – отчим так и не признался, понимая, чем ему это может грозить. Но никто не сомневался в том, что именно он виноват в гибели отца семейства.

Лена понимала: ведь, в сущности, отчим должен был благодарить ее за то, что она не поведала всю правду. Иначе за убийство Жанны Михайловны ему бы непременно дали «вышку», как и за смерть малыша. Получается, что она выгородила убийцу. И окончательно сделалась его соучастницей!

Но Лена запретила себе так думать. Он не испортил ей жизнь, ведь она только начиналась. Девушка не собиралась списывать себя со счетов. Да, часто по ночам ее мучили кошмары, ее бросало в пот, когда она видела на улице человека, пусть даже отдаленно похожего на отчима. Она представить себе не могла, что у нее будет друг – поэтому и отвергала ухаживания своих одноклассников, которые не понимали причин и считали ее ужасной гордячкой.

Лена дала себе слово, что не сломается. Она поставила перед собой цель – стать врачом, чтобы помочь маме, пребывавшей в мире своих темных грез, и чтобы вылечить Олечку, которая, несмотря на свой возраст, по-прежнему в эмоциональном и интеллектуальном плане находилась на уровне развития трехлетнего ребенка.

Однако была еще причина: Лена не забыла, как умер ее отец. Если бы она могла ему тогда помочь! Если бы он не скончался, а выжил, пусть и остался инвалидом… Вся ее жизнь сложилась бы иначе…

Лена настояла на том, чтобы мама развелась с Борисом Егоровичем, что при сложившихся обстоятельствах было понятно любому и было оформлено без всяческих проволочек, в рекордно короткие сроки.

Сделав выбор в пользу медицины, Лена налегла на учебу. Она хотела поступить в медицинский институт, а больше всего – уехать из родного городка. Да, там были мама и сестра. Но слишком много неприятных воспоминаний было у нее связано с этим местом…

Удивительно, но после суда над Борисом Егоровичем и связанного с этим скандала, прогремевшего не только по их городку, но и по всей области, Ольга Дмитриевна не только не впала в депрессию, но воспряла к жизни. Она словно пробудилась от многолетнего сна. Конечно, она не стала прежней – энергичной, деловой, решительной. Однако она стала проявлять интерес к происходящему, записалась в бассейн, а потом даже начала работать в киоске «Союзпечати».

Мать и дочь никогда не говорили на эту тему, но у Лены возникло чувство, что Ольга Дмитриевна винила себя в том, что вышла замуж за такого злодея и ввела его в свою семью. Узнай она, каким он в действительности был монстром, женщина наверняка лишилась бы разума. Поэтому Лена приняла решение: никогда и никому ничего не говорить.

Она упорно шла к достижению намеченной цели, много времени проводила за учебой, по вечерам подрабатывая санитаркой в больнице – той самой, где умер ее отец. Однажды, драя пол, она услышала громкий смех и увидела на лестнице группу одетых во все импортное молодых людей. Они курили сигареты с ментолом и матерились.

– В больнице не курят! И не матерятся! – заявила Лена, и вдруг девица, стоявшая в центре, взглянула на нее и произнесла:

– О, не может быть, это же Ленка Наместникова!

Лена присмотрелась и узнала в этой безбожно размалеванной особе подругу детства Азизу. Она после восьмого класса покинула школу, про нее ходили слухи, что она стала девицей легкого поведения.

– Что, старых друзей не узнаешь? – спросила Азиза и смерила Лену с головы до ног презрительным взглядом. – Какая же ты стала, прямо Золушка!

Ее приятели захохотали, Лена заметила в руке одного из типов бутылку шампанского, а у другого – бутылку водки. Они собирались навестить какого-то своего дружка, лежавшего в хирургическом отделении и приходившего в себя после удаления аппендикса.