Первая леди направилась к чёрному ходу, где решила встретить кузину. Но девушка не спешила появляться на пороге. Красавице пришлось спуститься по лестнице, хотя изначально в её планы входило свысока оглядеть неприличный наряд наследной принцессы, чем она намеревалась «убить» гордость дочери короля.

Анжелина встала в позу, но Ирена так и не появлялась.

Леди Линкольн прильнула к двери и расслышала негромкий разговор кузины с гвардейцем. «Ах, вот как?! – изумилась красавица. – Она теперь ещё и с солдатнёй болтает!» В следующий миг створка качнулась, Анжелина успела отступить. В проёме показалась белокурая головка наследницы, всё ещё говорящей со стражником:

– Я, конечно, ничего не обещаю, но поговорить с герцогом попытаюсь, – в этот миг принцесса обернулась и едва не наткнулась на кузину. – Анжелина?

– Наконец-то я тебя дождалась, – не боясь быть услышанной, фамильярно заявила маркиза.

– И что это значит?

– Я жду тебя полдня, кузина, а ты по часу болтаешь с чернью, вместо того чтобы как можно быстрее подняться к себе! Это поведение недостойно титула принцессы Уэльской!

– Ах, тебе всё мой титул покоя не даёт, – отмахнулась Ирена и закрыла за собой дверь. – Это моё личное дело, как, когда и с кем проводить свободное время.

– И тем не менее, где ты пропадаешь целыми днями? Это не одну меня интересует! Палата лордов уже задавалась этим вопросом не раз.

– Да что мне Палата лордов? – отпарировала принцесса. – Я ещё не коронована. А ты, наверное, соскучилась? Я тебя уже две ночи не видела на своём этаже. Кстати, хоть ключи бы вернула, лунатик ты мой.

Анжелина отвернулась и прикусила губу. В этот миг из дальнего коридора в холл вышли служанки, спешащие по своим делам. Кузины были вынуждены снизить тон разговора.

– Или Вашей Светлости просто надоело подниматься холодными ночами из тёплой постельки? – ехидно заметила Ирена, ведь на дворе существенно похолодало.

– Нет, дело не в этом, – прищурилась маркиза. – Но только наша война ещё не закончилась. Пока я жива и пока я рядом, тебе не будет покоя.

– Так выходи уже скорее замуж, коли тебе заняться более нечем, – сухо ответила Ирена, – а то ведёшь себя, как старая ведьма.

Маркиза сделала несколько шагов назад и ещё сильнее закусила губу. От её и без того бледного лица совершенно отхлынула кровь.

– Кстати, я очень рада, что ты перестала охотиться за моими вещами, – отметила принцесса, уже делая шаг к лестнице. – Но все эти угрозы пусты и мелки. Я не могу ненавидеть тебя – ты моя кузина, ты дочь единственной сестры моего отца. Да, мы в последние годы не ладим, но в будущем и ты, и я должны отдать и жизнь, и женское счастье Англии. На чьей голове будет корона – это неважно. Я не могу понять, отчего ты злишься на меня? Право рождения не выбирается человеком. Я верю, что ты одумаешься ещё, ведь у тебя живое сердце! – воззвала к рассудку красавицы Ирена, после чего перевела дыхание и тише добавила: – Не превращайся в ведьму… Тебе это не идёт.

При последних словах наследницы красавица так сильно стиснула зубы, что прокусила нижнюю губу, откуда брызнула алая кровь. Но принцесса этого не заметила, потому что в этот миг поднималась по лестнице в свои покои.

Маркиза всплеснула руками, коснувшись раны. Из освобождённой от зубок кожи кровь полилась ещё быстрее. Анжелина попыталась вытереть её руками, но это не помогало. В итоге все пальцы красавицы побагровели, а белое платье было напрочь испорчено.

Сердце от испуга бешено заколотилось. Потеряв от неожиданности все ориентиры, девушка бросилась по коридору в сторону прачечных, но заплутала в незнакомых переходах, добралась до лестницы и решила, что лучше всего подняться к себе.

Пока леди Линкольн бегала по Виндзорскому замку с окровавленными руками, к её лицу прилило столько крови, сколько не приливало за всю жизнь – от бега девушка раскраснелась, и некоторые офицеры, стоящие в карауле, не узнавали её…

Внезапно на лестнице, ведущей в гостевое крыло, Анжелина лицом к лицу столкнулась с де Нанон. Француженка изумилась такому жуткому виду родственницы, но без промедления схватила опешившую красавицу за руку и потянула к себе. Через несколько минут они были уже в покоях иностранной гостьи.

Подведя маркизу к чаше с водой в уборной, Констанция на мгновение вышла. Вернувшись, она застала племянницу уже умытой и подала ей свежий платок.

– Возьмите, Анжелина.

– Спасибо, – пробормотала красавица, прикладывая батист к губе. На его поверхности мгновенно образовалось алое пятнышко.

– Как плохо у Вас останавливается кровь… – тихо, словно самой себе, сказала д’Альбре, обратив внимание на это обстоятельство. – Что произошло?

– Не знаю, – едва приходя в себя, ответила девушка. – Со мной такого раньше не было. Я так перепугалась…

– Вероятно, всему виной Ваш горячий нрав… – предположила де Нанон. – Если губа прикушена не во время вкусной трапезы, значит, Вы были чем-то рассержены.

Маркиза отняла платок от раны, посмотрела на него со вздохом и снова приложила назад. Кровь ещё сочилась.

– Полно, успокойтесь. Кровотечение уже уменьшается, и это хорошо. Возможно, обойдётесь без доктора. А вот платье… пришло в негодность, – покачала головой француженка.

Леди Линкольн подошла к большому зеркалу на стене в уборной герцогини д’Альбре. «Странная какая деталь интерьера в таком месте», – машинально отметила племянница короля и, критично оглядев себя с ног до головы, проворчала:

– Да, выгляжу я, как урод… Послушайте, – обернулась к родственнице Анжелина. – И почему Вы обо мне заботитесь? После всего, что я Вам наговорила?

– У меня нет причин желать Вам зла, миледи, – пожала плечами де Нанон. – Да и Вы ничего предосудительного пока не натворили, слава Богу. А то ведь в Англии крутые нравы… Вспомните Вашего прадеда Генри VIII и его обезглавленных жён, обвинённых в государственной измене, адюльтере и колдовстве… Ну это я так, к слову…

Казалось, что Анжелина особенно и не слушала ответ Констанции – её больше занимало собственное отражение.

– Ах, мои губы! Мои прекрасные губы! Боже, во что они превратились!

– Не переживайте так, маркиза. Недели не пройдёт, как Вы снова станете прежней. Но впредь будьте осторожнее.

– Спасибо, – ответила первая леди и отвернулась от зеркала. – Я пойду… Платок перешлю Вам с пажом завтра…

– О, не стоит, не стоит, – сделала возражающий жест рукой д’Альбре. – Можете его просто выбросить.

Анжелина поспешно покинула гостеприимные покои французской родственницы. Девушка крепко задумалась – что же происходит? Если в душе Ирены нет ненависти и Констанция, судя по всему, тоже таковой не испытывает, то почему же тогда она, леди Линкольн, пылает ко всем такой жгучей и, действительно, малообоснованной злобой?

Девушка решила, что во всех её бедах виновата старая ведьма, которая, разумеется, успела её проклясть…