— Убирайся, — повторил Рекхе, теперь уже тихо и безжизненно. — Я не скажу никому, что ты здесь бывала. Просто уходи и никогда больше не возвращайся.

Я открыла рот, чтобы возразить ему, однако, подумав, промолчала и тихо юркнула в тайный лаз, почти ничего не слыша из-за бешено бьющегося сердца. Отголоски тоскливого воя доносились до меня еще долго — почти до самой лестницы.

— Ты отдала ему оружие? — обеспокоенный господин Казиро ждал меня, нетерпеливо перебирая монеты, нанизанные на нитку.

— Нет, — кратко ответила я и, обессилев, присела на каменную ступеньку.

— Отчего же? — домовой дух вопросительно уставился сначала на меня, потом перевел недоуменный взгляд на своих крыс, точно заподозрив, что они лучше разобрались в устройстве моего ума.

— Вы же сами говорили, что его кости не должны гнить в подземелье, это будет скверно для всех обитателей замка, — начала я, как всегда, почесывая макушку — она гудела от мыслей, роившихся у меня в голове.

— А еще я говорил, что кости демона — все-таки лучше, чем живой демон, — заметил господин Казиро, настороженно ожидавший следующих моих слов.

— Но все-таки еще лучше будет, если он умрет где-нибудь в другом месте, — развивала я свою мысль, не обращая внимания на то, как забеспокоились крысы и как глаза домового духа мерцают от тревоги. — Если он действительно ослабел и не способен больше никому навредить — можно его освободить, не так ли? Господину Огасто нет никакой пользы от этого демона, он нужен одной чародейке. Ну так пусть мерзкая ведьма кусает себя за локти — заложника своего она лишится…

— Отпустить темную тварь? — переспросил господин Казиро, и шерсть на его теле встала дыбом.

— Демону не остается ничего другого, кроме как покончить с собой, не так ли? — я смотрела на домового, отчетливо выговаривая каждое слово. — Почему бы ему не сделать это под звездным небом, а не в грязном каменном мешке, где воняет так, словно там уже издохло с десяток демонов? Ни одно существо не заслуживает того, чтобы гнить перед смертью столько же, сколько ему доведется гнить и после смерти!

Раздумья домового духа были такими долгими, что ластящиеся крысы успели облепить его сверху донизу, точно меховой серый плащ. Я не мешала хранителю, понимая, что без его помощи мне не справиться.

— Твои слова не лишены смысла, — наконец сказал он, встряхнувшись и одарив меня своей жутковатой улыбкой, открывающей его острые зубы. — Но как ты собираешься освободить его?

— Думала, что вы поможете мне… — я растерялась. — Вы же знаете все тайные входы и выходы дворца, все лазы и норы…

— Подземелья — не мои владения, я уже говорил тебе, — покачал головой домовой дух. — Господин подземелий давно уже не встречался мне, он стар и немощен. Его разум затуманен, силы иссякли, и я не хотел бы заговаривать с ним лишний раз — очень уж недобрый у него нрав, как у всех истинно древних духов. Но если ты желаешь пробраться в самую тайную, самую темную, самую глубокую щель — тебе следует обратиться с этой просьбой к подземному духу. Нет камня под землей, который не повиновался бы ему!

— Но где мне найти господина подземелий? — на мгновение я почувствовала страх, однако тут же напомнила себе, что человеку, сведшему знакомство с демоном, негоже бояться местных духов, хоть они и выжили из ума по причине преклонного возраста.

— Раньше он чествовал полную луну так же, как и я, — господин Казиро говорил медленно, все еще пребывая в раздумьях. — Мы встречались с ним на границе наших владений и кланялись друг другу, показывая, что между нами царят мир и уважение, несмотря на то, что мы относимся к разным родам. Он уже давно одинок, последние из созданий, составляющих его свиту, вымерли более ста лет тому назад. Хранитель подземелий застал времена, когда люди еще были простыми неразумными животными, и недолюбливает их за то, что они изменили этот мир. Он не враг человеческому племени, как демоны, но и не друг.

— Можно ли его как-то задобрить? — спросила я, невольно покосившись на скойцы, украшавшие господина Казиро. Движение моих глаз не осталось незамеченным, и домовой покачал головой, словно отметая мое невысказанное предложение.

— Господин Подземелий не ценит медь и серебро. Он помнит те старые порядки, при которых казна любого духа наполнялась одним лишь золотом или драгоценными камнями.

— Стало быть, он любит золотые кроны… — Произнеся это, я приуныла. Никогда в жизни мне не доводилось держать в руках золотой монеты.

— Да, иной платы он не берет. Это и впрямь очень старый дух, упрямый и своевольный. В ту пору, когда он пребывал в расцвете своих сил, мир был иным, куда более жестоким и богатым. Драконы наполняли свои пещеры золотом сверху донизу, гномы добывали драгоценные камни, от одного вида которых нынешние короли сошли бы с ума… Звезды в погожую ночь сияют не так ярко, как те рубины и изумруды… Да и люди были куда сильнее нынешних, ведь выжить в ту пору им было намного труднее. Пожалуй, во всем королевстве сейчас не найдется храбреца, способного удержать в руках меч из темных веков. Тогда чего-то стоили только драгоценные камни, золото и… — тут домовой дух неожиданно умолк, хотя совершенно точно собирался что-то добавить.

Еще недавно я бы не догадалась, что смутило господина Казиро, однако беседы с демоном не прошли впустую.

— Драгоценные камни, золото и человеческая кровь? — спросила я, пристально глядя на домового.

— Да, именно так, — не стал отрицать он, хоть мой прямой вопрос и заставил его усы встопорщиться. — Даже мы, домовые духи, когда-то ее любили и с благодарностью принимали кровавые жертвы. В темные века люди иначе чтили нас. Самые древние из нашей братии сильнее прочих тоскуют по тем обычаям, однако они никогда не нападали на людей, можешь не опасаться. Мы всегда довольствовались теми подношениями, которые люди сами приносили к нашим алтарям. Сейчас все изменилось — я, ночной господин дворца, довольствуюсь медью, молоком и зерном, а вместо алтаря мне остались одни щели между камнями в полу. Все те из нелюдей, кто убивал из-за крови, давно уж истреблены, а демоны — самые жадные и безжалостные убийцы — изгнаны в свой мир. Но если ты хочешь поговорить с древним духом, не желающим тебе помогать, то тебе придется предложить то, о чем тоскует его сердце…

Завершив свою речь, господин Казиро испытующе посмотрел на меня, словно проверяя, не поколебалась ли моя решимость. Конечно, услышанное меня не обрадовало, однако надеяться на то, что освобождение Рекхе окажется плевым делом, не приходилось. Я вздохнула и объявила:

— Что ж, так тому и быть. Я найду золотую монету.

— Я бы подарил тебе крону, — вздохнул в ответ домовой дух, явно не зная, то ли радоваться моему упрямству, то ли готовиться к череде несчастий. — Но то, что попало в мои руки, навсегда остается мне принадлежащим, и господин подземелий может не принять такой дар, посчитав оскорбительным мое вмешательство.

— Так я и думала, — пробормотала я. — Что ж, придется исхитриться…