Лиз уже убрала телефон в карман, а теперь достала.

– Не только Тия вела аудиозапись в тот день. Вот послушай.

Она включила воспроизведение, и у меня внутри все оборвалось. Это был мой собственный голос – совсем еще детский, но все-таки мой, – и я говорил маме, что Пьюрити нашла ключ, который так долго искала, под гнилым пнем на тропинке к озеру Роанок.

Мама: «Как она поняла, под каким именно пнем?»

Пауза.

Я: «Мартин Бетанкорт пометил его крестом».

Мама: «Что она сделала с ключом?»

Пауза.

Я: «Отнесла его к Ханне Ройден. Они вместе пошли на болото и отыскали пещеру».

Мама: «Ханна все-таки сотворила поисковый огонь? Из-за которого ее чуть не повесили как ведьму?»

Пауза.

Я: «Да. И он говорит, что Джордж Треджил тайком увязался за ними. И что, глядя на Ханну, Джордж распалился до мощной эрекции. А что это, мам?»

Мама: «Это не важ…»

Лиз выключила запись.

– Это только кусочек из всего, что у меня записано. Не весь разговор от начала и до конца, но где-то час записи точно есть. Вполне достаточно, чтобы понять, что происходит: ты пересказываешь своей маме сюжет книги, которую написала она сама. И главным участником этой истории получаешься ты, Чемпион. Джеймс Конклин, мальчик-медиум.

Я стоял сгорбившись и смотрел на нее.

– Почему вы не включили мне эту запись еще тогда? Когда мы искали Террьо?

Она посмотрела на меня как на дурачка. Наверное, я и был дурачком.

– Тогда в этом не было необходимости. Ты был славным ребенком, который хотел сделать доброе, нужное дело. Сейчас тебе пятнадцать, ты достаточно взрослый, чтобы ерничать и говниться. Как подросток имеешь полное право, но сейчас речь не об этом. Сейчас вопрос стоит так: либо ты едешь со мной, либо я прямо сегодня звоню знакомому репортеру из «Нью-Йорк пост» и передаю ему материалы для сенсационной истории о владелице литературного агентства, которая пошла на подлог и сама написала книгу, представив ее как последний роман своего покойного клиента. И в этом ей помогал ее сын, наделенный экстрасенсорными способностями.

– Куда мы поедем?

– Пока это секрет, Чемпион. Скоро ты сам все узнаешь.

Кажется, у меня не было выбора.

– Хорошо. Но с одним условием. Не называйте меня Чемпионом, как будто я конь.

– Лады, Чемпион. – Она улыбнулась. – Шучу-шучу. Садись в машину, Джейми.

Я сел в машину.

– С кем из мертвых мне надо беседовать на этот раз? Кем бы он ни был и что бы он ни сообщил, вряд ли это спасет вас от тюрьмы.

– Я не собираюсь садиться в тюрьму, – сказала Лиз. – Наверняка мне не понравится, как там кормят, не говоря уже о тамошнем обществе.

Мы проехали указатель на мост Куомо, который ньюйоркцы до сих пор называют мостом Таппан-Зи. Мне это не понравилось.

– Куда мы едем?

– В Ренфилд.

Единственный известный мне Ренфилд был персонажем «Дракулы» и ел мух.

– Это где? Где-то у Тарритауна?

– Нет. Это маленький городок к северу от Нью-Палца. Часа два-три пути, так что расслабься и наслаждайся поездкой.

Я уставился на нее даже не с беспокойством, а почти с ужасом:

– Вы серьезно?! Мне надо быть дома к ужину!

– Похоже, сегодня Тие придется ужинать в одиночестве. – Лиз вынула из кармана пальто маленькую стеклянную бутылочку наподобие аптекарских пузырьков с каким-то беловато-желтым порошком внутри. Она отвинтила крышку одной рукой, сыпанула чуть-чуть порошка на тыльную сторону ладони – прямо на руку, державшую руль, – и быстро втянула носом. Потом завинтила крышку, по-прежнему ловко справляясь одной рукой, и убрала пузырек в карман. Все было проделано с легкостью и сноровкой, говорившей о большом опыте.

Лиз увидела мое лицо и улыбнулась. Ее глаза заблестели.

– Ты ни разу не видел, как это делается? Ты живешь как отшельник, Джейми.

Я видел, как мои приятели курят траву, и даже сам ее пробовал, но тяжелые вещества? Нет. Однажды мне предложили угоститься экстази на школьной дискотеке, но я отказался.

Она снова вытерла нос ладонью. Не самое приятное зрелище.

– Я бы тебя угостила. Я считаю, что надо делиться. Но это особая смесь моего собственного изобретения: кокаин с героином в пропорции два к одному, плюс капелька фентанила. У меня уже выработалась устойчивость. А тебе снесет крышу.

Уж не знаю, какая там у нее выработалась устойчивость. Даже мне сразу стало ясно, когда ее вштырило. Она села прямее и заговорила быстрее. Хорошо хоть машину она вела ровно и соблюдала ограничение скорости.

– Это все из-за твоей мамы. Много лет я всего лишь возила товар из пункта А – обычно от лодочной станции на Семьдесят девятой улице либо из аэропорта Стюарт – в пункт Б, который мог находиться в любой точке города. Сперва это был в основном кокаин, но все изменилось с появлением оксиконтина. Убойная штука. Народ подсел на него конкретно, причем стремительно. В смысле, хлобысь, и ага. Даже если врачи не выписывали рецепты, его можно было купить на улице. Потом цены взлетели, и народ просек, что медицинские препараты вставляют не хуже и обходятся даже дешевле. Все перешли на пилюльки. Тот дядька, с которым нам надо поговорить, как раз ими и занимался.

– Тот, который уже мертвый.

Лиз нахмурилась.

– Не перебивай меня, детка. Ты спросил, я тебе отвечаю.

Вроде бы я ни о чем таком не спрашивал – спросил только, куда мы едем, – но я не стал ничего говорить. Я пытался перебороть страх. У меня даже чуть-чуть получалось, ведь все-таки это была Лиз. Но получалось и вправду только чуть-чуть, потому что это была совершенно не та Лиз, которую я знал.

– Не употребляй то, что сам продаешь. Это главная заповедь. Но когда Тия меня прогнала, я начала понемножечку принимать. Просто чтобы отогнать депрессию. Сперва понемножку, потом помножку. И в какой-то момент стало ясно, что я уже употребляю вовсю.

– Мама выгнала вас потому, что вы принесли наркотики к нам в дом, – сказал я. – Вы сами во всем виноваты. – Наверное, мне стоило промолчать, но я просто не смог удержаться. Меня взбесило, что Лиз пыталась свалить вину за все свои беды на мою маму. Впрочем, Лиз меня вроде бы и не услышала.

– Но скажу тебе вот что, Чемпи… Джейми. Я никогда не гоняла по вене. – Она произнесла эту фразу с какой-то вызывающей гордостью. – Никогда в жизни. Пока только нюхаешь, еще есть шанс соскочить. Стоит лишь раз уколоться, и все. Пиши пропало.

– У вас кровь из носа идет.

Всего лишь тонкая струйка в желобке между носом и верхней губой.