– Ну, если бы она прекратила все время глазеть на него и ныть... – Шоти изложил версию своего подопечного: – Она за ним вечно следит, и стоит ему немного развлечься, как она тут же начинает психовать и обижаться. – Шоти возмущенно хмыкнул. – У него уже есть одна мамаша.

– Был бы он настоящий мужчина, поговорил бы с ней спокойно обо всем... помогал бы ей... вместо того чтобы смываться и прятаться от любой работы, которую...

– Благодарю вас, джентльмены, – твердо проговорила Беатрис с намерением не допустить кулачного боя в своей гостиной. – Я вижу, что вы очень серьезно относитесь к своей работе. И я ценю ваши усилия.

Сквозь открытые двери комнаты до нее донесся какой-то шум – в дом явно пожаловал посетитель. Элис, которая только что спустилась по лестнице, коротко переговорила с кем-то, потом поспешила в гостиную, неся в руке конверт. Она стояла рядом, пока Беатрис открывала его.

– Что там? – с волнением спросила секретарша. – Хорошие новости не приходят так поздно.

Лицо Беатрис озарилось улыбкой. Она прочитала вслух:

– «Миссис фон Фюрстенберг. У вас теперь есть адвокат. Скоро у вас будет свой банк. К.Б.». – С сияющими глазами она показала записку Элис. – Как раз вовремя, к завтрашнему собранию директоров. – Потом она снова взглянула на послание и, оценив сжатый стиль и торопливый почерк Коннора, хмыкнула. – Он действительно умеет обращаться со словами.

На следующее утро, прибыв в офис Объединенной корпорации на Шестой авеню, Беатрис прямиком отправилась в свой кабинет и плотно закрыла за собой дверь. Она постояла, глядя на огромный письменный стол, который когда-то принадлежал ее мужу, и вспомнила, чему он ее учил. «Никогда не иди на переговоры, если не готова уступать». «Никогда не показывай им, что ты обеспокоена». И еще: «Если тебе удалось убедить оппонента пойти на небольшую уступку, то позже ты сможешь заставить его уступить в чем-то большом». Она глубоко вздохнула. Сегодня ей потребуются все эти уроки, если она намерена получить начальный капитал для открытия своего нового «Барроу стейт бэнк». Беатрис сняла стильную шляпку и в зеркале, расположенном за дверью, осмотрела свой скроенный на манер мужского темно-серый костюм в тончайшую полоску. Решив, что и без брюк она выглядит достаточно деловито, Беатрис одернула жакет и направилась в зал заседаний.

В большом, с панелями из ореха зале было жарковато и слегка пахло ментолом и горчицей. Это наверняка означало, что тощий Леонард Огастин и желчный Бен Хаффлек, оба одного возраста с ее покойным мужем, сейчас страдают от обычных сезонных обострений своих заболеваний и будут нетерпеливее, чем всегда. Проходя к своему месту во главе стола, Беатрис миновала тучного, краснолицего Уильяма Афтона, и на нее обрушилась крепчайшая смесь запахов – терпкого одеколона и бриллиантина. После она с облегчением вдохнула аромат мятного шнапса, источаемого Райтом, секретарем правления, и, благодарение Богу, оказалась возле вице-президента Уилберфорса Грэма, от которого ничем не пахло.

Она заняла свое место, и только двое из директоров остались стоять... Гарри Уинтроп и Арчибальд Линч, недавно вошедшие в состав правления и часто устраивавшие споры по различным вопросам. Она попросила их присесть, чтобы начать заседание, так они и сделали... но очень медленно.

– Первым вопросом будет поправка к повестке дня. Это напечатано наверху в ваших протоколах, – заговорила Беатрис, не обращая внимания на их невежливое поведение. – По новому вопросу мы рассмотрим предложение, которое мисс Генри как раз вам раздает.

Члены правления нахмурились, послышалось ворчание, когда они прочитали, в чем заключается предложение и кто является поручителем.

– Что это, мадам президент? – спросил Арчибальд Линч, беря копию из рук Элис. Он все еще продолжал стоять позади своего места. К нему тотчас присоединился Гарри Уинтроп. – Почему нам не были высланы эти бумаги вместе с повесткой дня?

– Я понимаю, это может показаться небольшим нарушением, – с самоуверенной улыбкой произнесла Беатрис, – но вместе с нашими экономистами и экспертами по банковскому делу я разработала предложение, которому потребуется особое обсуждение. И здесь надо поторопиться. Комиссия штата, выдающая разрешения на организацию предприятий, соберется через два дня. А теперь... если вы, джентльмены, сядете, то мы заслушаем предложения по регламенту собрания и продолжим...

Джентльмены пожали плечами и неслышно вздохнули. Линч бросил документ на стол и сел, Уинтроп последовал его примеру. Это и была «первая уступка», на которую так рассчитывала Беатрис. Ее улыбка стала увереннее. Повестка дня включала обсуждение квартального отчета, которое про-ходило^ быстро и гладко, поскольку выявились высокие доходы. Беатрис уделила особое внимание положительному балансу и большой прибыли, находящейся в казне корпорации, и все остальные директора, даже Линч и Уинтроп, казалось, были довольны. К тому времени, когда очередь дошла до новых предприятий и предложения Беатрис, все члены правления были готовы обсудить, куда стоит вложить это огромное количество наличных средств.

– Открытие собственного банка соответствовало бы нашей стратегии капиталошюжений. Мы бесчисленное количество раз говорили о необходимости иметь резервный фонд для возможности развития. Такой банк послужил бы для этой цели, и вместе с тем мы получали бы доход от выдачи кредитов.

– Но мы всегда получали любой нужный нам капитал и вели дела корпорации через Чейз-Дарлингтонский банк, – сказал старый Огастин.

– И «Чейз-Дарлингтон» брал с нас достаточно, чтобы обеспечить себе солидную выгоду в двенадцать процентов. Эти двенадцать процентов мы сможем сэкономить.

– Но вначале затраты будут намного превышать доходы, – произнес вице-президент Уилберфорс Грэм, и со всех сторон послышались возгласы одобрения. – Зачем нам рисковать, предпринимая такие шаги? Вокруг полным-полно банков.

– Они открыты не для всех, – непроизвольно вылетело у Беатрис, и, конечно, ее слова вызвали бурную реакцию.

– Еще одна социальная реформа в предпринимательстве, миссис фон Фюрстенберг? – раздраженно спросил Уинтроп, выпрямившись в кресле. – Что на этот раз?

– Обычное деловое предложение, джентльмены. Вон там есть деньги, – она указала на окна, имея в виду мир снаружи, – которые не работают на своих владельцев. Деньги, лежащие в шляпных коробках, под матрасами, в жестяных банках. Деньги, которые мелкие вкладчики не могут нигде разместить.

– Я не знаю ни одного банка, который отказался бы принять деньги на счет, – заявил Линч.

– А я знаю, – сказала Беатрис, повернувшись к Элис, которая в этот момент напоминала кролика в окружении своры охотничьих собак. – Мой секретарь, Элис Генри, имеет счет в «Чейз-Дарлингтоне». Недавно она пыталась положить туда деньги, и они чуть не отказались их у нее принять.

– Ну, – с ухмылкой проговорил Гарри Уинтроп, – она, в конце концов, женщина. Сколько женщин имеют свой счет в банке?

– Вот именно, – мягко заметила Беатрис, сложив на груди руки. – Женщины – это огромный неохваченный слой вкладчиков, от чьих вложений можно получать доходы.