– Мы к директору, – сообщил Натан милой продавщице. – Он у себя?

– Да. Он на месте.

Директор магазина – энергичный толстячок лет пятидесяти, сидел в большом кожаном кресле и рассматривал какие-то бумаги. Натан представил Никиту как представителя ювелирной фирмы из Скандинавии. Директор встал и пожал посетителю руку, а тот, воспользовавшись прямым контактом, применил к нему свои умения из магии Разума. Через двадцать минут они стали лучшими друзьями. Директор выложил все камни, спрятанные в его сейфе. Там было несколько бриллиантов, не больше пятнадцати карат, и партия неотшлифованных изумрудов. За пять камней пришлось расплатиться круглой суммой в немецких марках. Грабить нацистов в данный момент было нерационально, тем более что денег хватало.

– Господин Ламье. Мне нужны крупные камни. Тридцать карат или больше, не обязательно алмазы.

– Камни большого размера достались немецкому правительству. Два дня назад их вывезли из города, – вспомнил Ламье.

– Куда? – чуть возбужденно спросил Никита.

– Не знаю, – огорченно ответил он. – Но мой знакомый из Имперского банка Германии должен знать. Он уезжает только завтра.

– Как с ним можно встретиться?

– Сегодня господин Шварц будет в казино. Он играет каждый день вечером, после восьми. Проигрывает двести марок, а затем сразу уходит.

– Чиркните адрес казино. И опишите вашего знакомого.

Вечером Никита входил в казино, которое незатейливо называлось «Антверпен». Несколько раз крутанув рулетку и проиграв сто марок, он уселся за карточный стол и стал ждать господина Шварца, работавшего каким-то клерком в Имперском банке Германии. Тот пришел ровно в восемь и сел рядом. Никита специально так сделал, чтобы это место было свободным. Через полчаса они ужинали в ресторане казино. Расплачиваться можно было фишками. У Шварца оказался неплохой вкус, он предпочитал выдержанные белые французские вина под рыбу. После двух бутылок его язык развязался, а вместе с ним вылезло раздутое чувство собственной важности.

– А ты знаешь, кто мой шеф?

– И кто? – процедил Никита лениво.

– Сам Курт Брюннер.

– Не слышал о нем.

– О нем мало кто слышал. Брюннер личный помощник Вальтера Функа, – поднял палец вверх Шварц.

– А кто такой Вальтер Функ? – спросил Никита чуть заплетающимся языком. Он быстро хмелел от алкоголя.

– Что? Ты не знаешь, кто такой Вальтер Функ? – возмущенно спросил Шварц.

– Я не слежу за политикой.

– Функ два года назад был назначен имперским министром экономики. А год назад он стал к тому же президентом Имперского банка, а еще через полгода – членом совета министров по защите рейха, ответственным за военно-экономические мероприятия.

– Вот как! Значит, фюрер ему доверяет?

– Именно.

– А что вы с Брюннером делаете в Антверпене?

– Выполняем приказ Функа. Несколько месяцев назад он издал указ, согласно которому евреям отказано в праве на хранившуюся в банках и других учреждениях собственность.

– И как? Все изъяли? – уточнил Никита, подливая болтливому немцу вина.

– Как же – все! Они за тысячелетия научились прятать. Вот только… – Шварц захихикал. Все их счета я успел арестовать. – А драгоценности, что хранились на бирже, в банках и ювелирных магазинах, уже тю-тю. Улетели. – Шварц помахал руками.

– У них что, есть крылья? – удивленно спросил Никита.

– У них нет, а у самолета есть.

– А! Понятно. А куда улетели?

– В Швейцарию, но… тсс. Это тайна, – прижал указательный палец к губам Шварц.

– Я – никому. Ты большой человек Дитрих.

– Ик! Это да. Есть немного. Выпьем еще, – доливая в бокал остатки вина, заплетающимся языком сказал он.

– А куда они полетели? Швейцария большая, – спросил Никита, пристально глядя в глаза Шварца.

– Не знаю. Я хочу в туалет, – захныкал Шварц.

– Вспомни, куда улетел Брюннер. Это важно, – пришлось надавить на него сильнее.

– Не знаю. А, вспомнил! Эльза заказывала им номер люкс в «Хилтоне». Это его любимая гостиница.

– А кто такая Эльза? – спросил Никита, всматриваясь в глаза Шварца.

– Его секретарша. – Шварц живо ее представил. Холодная стерва. Черты лица правильные, но глаза ледяные. «Никогда бы с такой не связался». – Они вместе спят! – сказал Шварц и отключился.

– Эй, Шварц! А в каком городе гостиница? – безуспешно попытался растолкать его Никита. – Ладно, хрен с тобой, спи.

Расплатившись, он отправился в гостиницу. От разговора со Шварцем разболелась голова.

– Как отдохнули? – встретил его консьерж при входе.

– Неплохо. Скажите, а как можно быстрее добраться до Швейцарии?

– Мне нужно пятнадцать минут, чтобы сделать звонки.

– Хорошо, я буду в номере.

Не принимая душа, Никита упал на кровать и попытался остановить головную боль. Когда удалось ее заглушить, в номер постучали.

– Входите.

– Рейс на Женеву отправляется завтра в десять часов двадцать минут, – отчитался консьерж.

– Разбудите меня в семь часов, – произнес Никита и вырубился.

– Наш самолет совершит посадку в аэропорту Женевы через двадцать минут, – разбудила Никиту симпатичная стюардесса авиакомпании «Люфтганза», и занимательная книга об истории драгоценных камней упала с его коленей на пол. Стюардесса быстро подняла ее и с улыбкой вернула обратно. – Просьба пристегнуть ремни.

Положив рюкзак на заднее сиденье желтого «пежо», Никита занял место справа от водителя такси. Назвав адрес, он попросил ехать через центр города. Таксист разговаривал на французском языке, которым владел Белов, поэтому лекция «о самом красивом городе в мире» была выслушана благосклонно. Через час такси остановилось у ворот живописной виллы, расположенной на берегу озера. Не успел Никита подойти к воротам, как они плавно распахнулись перед ним.

– Вас ожидают, – произнес охранник с армейской выправкой на французском языке.

Двухэтажная вилла, с покатой крышей, прижималась к невысокой горе. Вода в большом бассейне призывно сверкала, отражая белые облака. Газоны были идеально выстрижены. Следов упадка не наблюдалось. Возле парадного входа был небольшой фонтан. Никита, зачерпнув рукой воду, умыл лицо. В это время открылась дверь дома, и из нее выкатилась инвалидная коляска, которой управлял парень лет двадцати. У него было волевое лицо, короткие волосы и массивные мышцы на руках.

– Харви! – подошел к парню Никита и обнял его, наклонившись.

– Здравствуй, друг! Давно так меня никто не называл. Здесь я – Вальтер Гаузер, – хриплым голосом на немецком языке произнес Харви.