Никита сходил к ручью и наполнил котелок свежей водой. Подбросил дров, и вскоре вода в котелке снова закипела.

– А кого вы набирали после Гражданской войны?

– Тогда у нас был, наверное, самый сильный кадровый голод. Материальное обеспечение сотрудников мизерное. Зарплата очень маленькая, а ее еще и задерживали на несколько месяцев. Сотрудники ВЧК-ОГПУ делали многочисленные отчисления для инвалидов, детских домов, для ликвидации последствий голода, в фонды помощи бастовавшим немецким и японским рабочим, для общества друзей воздушного флота, Доброхиму и многим другим.

Оставшихся денег с трудом хватало на покупку еды и одежды. Пока не ввели НЭП, основные поставщики продуктов были спекулянты и крестьяне. Как ты понимаешь, цены на все они задирали.

В 1921–1922 годах чекисты, как и весь народ, регулярно голодали. Из войск и органов ГПУ начался массовый уход. Среди сотрудников ЧК было много самоубийств, женщины-сотрудницы вынуждены были заниматься проституцией, чтобы прокормить себя и своих детей. Сотни, если не тысячи сотрудников по всей стране были арестованы и расстреляны за разбой, на который они шли из-за голода. – Майор снова сильно закашлялся.

– Владимир Харитонович, вы чем-то серьезно больны?

– Больные легкие. Врачи настоятельно посоветовали ехать в санаторий, но до осени не могу.

– Мама и Люй Бяо показывали методы лечения с помощью биополя. Я вижу вашу ауру. Она порвана в нескольких местах. Хотите, я попробую ее залатать?

– Что нужно делать? – резко спросил майор.

– Ничего. Просто сидеть.

Никита попросил духов этого места помочь майору и стал потихоньку штопать разрывы ауры в районе правого легкого. Через пять минут почувствовал усталость, но основные дыры были закрыты.

– Пару месяцев продержитесь, но лучше вам не курить.

– Спасибо. Чувствую себя лучше. А с курением… пытаюсь бросить. Пока не получается. Спасибо за лечение. Кашлять хочется меньше. Так на чем мы остановились?

– На бедственном положении чекистов в 20-х годах.

– Верно. После ухода из органов революционеров и идейных коммунистов в органы просочилось множество мутных личностей с правильным происхождением и полным отсутствием совести. При Ягоде и Ежове в руководство НКВД проникло много настоящих врагов, которые инициировали репрессии, во время которых погибло огромное количество достойных людей. Из-за границы отзывалось много наших разведчиков – нелегалов. Против них возбуждались дела по необоснованным обвинениям. Большинство из них было расстреляно. После расстрела Ежова, как тебе известно, пост наркома занял Лаврентий Павлович Берия. Он, естественно, не захотел работать с людьми Ежова и вымел их поганой метлой, – со злостью проговорил майор.

Майор взял бутерброд с колбасой и жадно его съел, запивая чаем.

– В данный момент снова сложилась ситуация с нехваткой грамотных людей. В большинстве отделов недокомплект. Многие резидентуры за рубежом стоят пустые. Отсюда нехватка достоверной информации для высшего руководства страны. Постоянно проводятся новые наборы. Главное требование – наличие высшего или неоконченного высшего образования. Хватит с нас полуграмотных пролетариев, которые учились писать, подписывая смертные приговоры. Проникся?

– А в какой отдел вы планируете меня направить?

– Рано тебя куда-то направлять. Сначала будем обучать. С 1 сентября ты будешь учиться в Школе особого назначения НКВД, – принял принципиальное решение майор.

– А чему я буду учиться и как долго? – спросил озадаченно Никита. Снова учеба.

– Обучение длится один год. В Школе две кафедры. «Восток» – на ней изучают мандаринский, фарси, турецкий и японский языки. И «Запад» – английский, испанский, итальянский, немецкий и французский языки. По итогам собеседования с комиссией определится, на какой кафедре будешь учиться. Направление получишь в штабе Ленинградского пограничного округа. – Майор поднялся, отряхивая крошки с колен. – Давай выдвигаться обратно. У меня еще трое кандидатов в Ленинградском округе. А потом надо вылетать в Одесский округ, есть там несколько перспективных командиров.

Когда Белов провожал гостей до пристани, майор Никитюк сказал ему:

– Уходишь в отпуск с 1 августа. Начинай передавать заставу Саблину.

Две недели прошли в делах и заботах. Состоялось партийное собрание, на котором Никиту приняли кандидатом в члены партии. Сердечно попрощавшись со своими друзьями и знакомыми, он покинул благодатный остров. Совокупность положительных эмоций, накопленных на нем, перекрыли ужасы Зимней войны.

Поезд остановился в Выборге ровно в полдень. Оставив чемодан в багажном отделении вокзала, отправился гулять по городу. Город отошел к СССР в марте согласно условиям Московского мирного договора и полностью подходил Никите для осуществления его планов, которые он разработал на острове.

В линейном отделе милиции Белову посоветовали старушку, у которой можно было снять комнату, что он и сделал, заплатив ей за месяц вперед. Следующий день посвятил экипировке. Полдня наблюдал, в чем ходят бывшие финские граждане, а ныне жители Карело-Финской ССР. На местном рынке купил вполне добротные, хотя и ношеные вещи, в которых деревенские жители направлялись в город за покупками.

Ранним утром, взяв удочку, направился к границе, до которой было километров тридцать. Предупредил хозяйку, которая собрала ему в дорогу еды на два дня, что будет отсутствовать долго. Шагалось легко, и через шесть часов, лежа в густом малиннике, Никита уже рассматривал границу. Несколько раз патруль прошел в трехстах метрах от него, ничего не заподозрив. Когда наступила ночь, Никита перебрался через границу и, обойдя финскую заставу по дуге, пошел по направлению к городу Лаппеенранта. Ночью по дороге никто не ездил, и к трем часам он подошел к городу. Нашел живописную поляну возле маленького озерца, на которой и заснул, выставив предварительно сторожевую сеть на триста метров, которая реагировала на любое существо крупнее зайца. Один раз пришлось пробудиться. Это прошел олень на водопой.

Окончательно проснулся в семь часов. Быстро умывшись, вышел на дорогу возле города. Сев на пенек, стал ждать попутную машину на Хельсинки, заодно позавтракав пирожками с рыбой. Прождав два часа, остановил машину местного фермера, который отправлялся по делам в Порвоо. После небольшого внушения, фермер согласился его подвезти бесплатно. Никита представился немцем. На заставе успел выучить три сотни финских слов и несколько часов до города практиковался в языке. От Порвоо до Хельсинки ходил рейсовый автобус, на котором он за два часа доехал до столицы Финляндии. Местных денег у него не было, и Никита решал, где взять финансы.

Встречают по одежке, гласит народная мудрость. Поэтому первым делом он узнал расположение магазина готового платья. Оказалось, что лучший торговый дом находится в центре. В нем же можно было подобрать аксессуары. Таксист довез его до входа. Портье сначала не хотел пускать плохо одетую деревенщину, поэтому пришлось устроить скандал на немецком языке.