Никто ему не ответил, и Джордж продолжал гнуть свое:

— Любая засветка на медиа продает билеты. Мы можем считать себя великими и тонкими музыкантами, или бунтарями без причины, или бушующим пламенем гневной праведности, или кем вообще хотим… но бизнес интересует лишь одно: как на тебя продаются билеты? В общем, я говорю — и пусть нам это не нравится, но так жизнь устроена, — что надо взять себя в руки и поступать как профессионалы. Если сможем быть гвоздем программы и получить хорошие продажи от «Спинхауса», то будем там играть. Есть несогласные? — Ответа не последовало, но Джорджу надо было донести еще одну мысль. — Вы думаете, Майк бы отказался? После такой долгой работы до седьмого пота, когда нас приглашают ведущим номером? — Следующий вопрос он адресовал Берк: — Ты думаешь, он бы сказал паковаться и мотать в Остин?

Берк смотрела в другой угол комнаты, на лежащий на комоде зеленый блокнот. Насколько она понимала, Майк никогда в жизни не написал ни одной стихотворной строчки, да и не хотел никогда. Почему вдруг, как раз перед тем, как его застрелил…

…снайпер?

— Майк сказал бы ехать в Эль-Пасо и играть в «Спинхаусе», — ответила Берк больше себе, чем остальным. — Он бы сказал…

Живым никому не уйти?

— …взять себя в руки. Может, не такими словами только.

— Мы отыграем концерт, мы сорвем у зала крышу, и я скажу, что родные Майка получат его долю, как если бы он здесь был. — Джордж приподнял брови. — Все согласны?

Все были согласны, и Кочевник ответил за всех:

— Ясен пень.

— Значит, правильно так, — сказал Джордж, обращаясь к Ариэль. — А как угодно иначе — будет неправильно.

На это Ариэль не ответила.

Тут принесли завтрак — бисквиты, варенье, кофе и апельсиновый сок. Принесшая завтрак женщина оглядела номер, проверяя, не разнесла ли его ночью эта шайка (полиция сказала, что они музыканты), и вернулась в свой офис, несколько успокоившись. Пока они ели, про Майка никто не упоминал, но Берк для надежности убрала зеленый блокнот в сумку. Она решила больше не говорить о пережитом на дороге: слишком это было странно, чтобы обсуждать. И Джордж может захотеть, чтобы она рассказала полицейским, а она уже не уверена, что это не шуточки ее мозга, а больше всего на свете ей хочется просто отсюда убраться. Поэтому она промолчала и пошла в ванную — принять душ и смыть пыль с волос.

Около половины одиннадцатого, когда солнце стояло высоко и жара давила в окно, в дверь постучали двое детективов, пришедшие для разговора. Вид у Везунчика Льюка и Копалки был усталый: ночь выдалась трудная, потом жаркое утро в этом колючем лесу, и ни удача, ни тщательнейшие поиски не помогли узнать больше, чем было уже известно на закате.

— Итак, — заявила детектив Риос, стоя со своим напарником под кондиционером и ловя его струю, — там, где, по нашему мнению, стоял стрелок, свежих гильз не нашли. Так что либо мы неверно определили место, либо латунь кто-то убрал. И это несколько озадачивает, потому что пацан, недообученный безопасному обращению с оружием, такого делать не станет.

— И куда это нас приводит? — спросил Джордж.

— В дебри теорий, пока не найдем гильзы или кто-нибудь нам что-нибудь не расскажет. — Льюк жевал зубочистку, ковбойская шляпа сидела чуть-чуть набекрень. — То ли все-таки сегодня найдем латунь, то ли она перекатывается по полу машины этого мальчишки. Кто знает…

От этих слова краска гнева бросилась Кочевнику в лицо:

— Кто знает? Нашего друга убили, и это все, что вы накопали?

— Тише, тише, Джон, не напирай, — остановил его Джордж.

— Видите ли, наша ситуация вот какая, — продолжал Льюк, не торопясь. — Несчастный это случай или же намеренный поступок? Там баловался какой-то мальчишка — или же выстрелы были на поражение? Если так, то у нас серьезная проблема.

Берк знала, что вот сейчас нужно заговорить, если она вообще собирается это сказать, но момент миновал, и она промолчала, потому что хотела убраться из этого города вот прямо сейчас, а они тут могут завязнуть надолго из-за чего-то, в чем она сама не уверена, было оно или не было. Никогда раньше открытая дорога не казалась такой манящей. Или такой безопасной, если на то пошло.

— Есть другие возможности, — сказала детектив Риос, пристально глядя на Кочевника. — У кого-то зуб на хозяйку заправки. Или на нефтяную компанию. Мы сейчас привлекаем к допросу некоторых людей, которых можно было бы назвать подозрительными. Проверяем их оружие и возможные причины гнева. Посмотрим, приведет ли это нас к чему-нибудь.

— Рассерди какой-нибудь мелочью того, кого не надо, — и нам сразу привалит работы, — добавил Льюк.

— Жаль, что мы сейчас ничего больше предложить не можем, — сказала Риос. Судя по интонации, она заканчивала разговор. — Вы возвращаетесь в Остин?

— Нет, едем дальше в Эль-Пасо, — ответил Джордж. Детектив непонимающе посмотрела на него, и он решил пояснить: — У нас концерт там в пятницу вечером, и это очень важно для нас.

— Видно, вы очень преданы своей музыке, — сказала она, но никто ей не ответил.

Что им действительно надо сказать, продолжала Копалка, так это, что родственники организовали перевозку тела из морга в Богалусу и что, если дело будет как-то развиваться, полиция Свитуотера будет поддерживать контакт с мистером Валлампати по остинскому номеру, который дал им Джордж. Она сообщила, что имущество мистера Дэвиса может быть доставлено из Свитуотера в Богалусу в офис Единой службы доставки или в Эль-Пасо, или куда будет удобнее. Джордж сказал, что пусть будет Эль-Пасо. Он тоже думал, что хочет как можно скорее выехать и что пакету травы «Синяя тайна» из сумки Майка хорошо бы в ней не быть, когда имущество придет к родным.

— Нам очень жаль, — сказала детектив Риос, говоря за двоих. — Надеюсь, что вскоре у нас будут для вас новости.

На этой реплике визит завершился. Детективы ушли, закрыли за собой дверь, а Джордж почесал в затылке и сказал, как много раз до того говорил во многих различных мотелях:

— По коням, люди.

Они оплатили счет, Кочевник сел за руль «Жестянки» — сегодня была его очередь вести, Ариэль рядом с ним, Джордж и Терри за ними, в самом заднем ряду Берк рядом с пустым сиденьем.

Они выехали со стоянки мотеля и под жгучим солнцем повернули на I-20 на запад, в сторону Эль-Пасо. Какое-то время ехали молча, потом Терри заговорил об одном памятном концерте, который они давали в июне прошлого года в Миртл-Бич. Клуб находился прямо на пляже, и был ранний вечер, и с океана веяло солью, и свет был ласковым и синим, и зал был набит, и слушатели благодарно вопили и просили еще песен, и разогрелись как раз, чтобы быть веселыми, и в короткой тишине между номерами Майк подошел к нему, наклонился и сказал: «Брат, пей до дна, потому что лучше никогда не будет».

Да, сказали остальные, они помнят этот концерт. Отлично помнят. И все согласились, что теперь, когда Терри вспомнил, кажется, будто это было только вчера.