– Джеймс посчитал, что стоит вложить деньги в Россию, – нейтральным тоном заметил Андрей. – Хорошо хоть не в Чукотку. А то у них некоторые почему-то считают, что Чукотка у нас – это Клондайк русского разлива.

Блэк скорчил кислую мину.

– Вы все правильно сделали, Джеймс, – сказала я. – В России много читают и, надеюсь, будут читать всегда.

– В особенности про инопланетян, – хохотнул Андрей. – Ты знаешь, что в основном печатает Джеймс? Хотя если есть спрос – должно быть предложение.

* * *

В больнице Джеймс, Андрей и я проследовали к лифту, а потом по коридору к палате Сони. Встречающиеся на пути граждане на нас оборачивались. Джеймса невозможно было не заметить, тем более с цветами.

Я открыла дверь и объявила, что к Соне гости.

– Не палата, а проходной двор, – пробурчала женщина у окна и отвернулась, даже не посмотрев, кто пришел.

– Здравствуйте, Соня, – заговорил Джеймс и бросил взгляд на меня. Я поняла, что пришла пора официальных представлений.

Я, конечно, не обучалась этикету в английском пансионе, но, по-моему, справилась, даже Сонина соседка по палате от окна отвернулась, а две другие возникли из коридора. В особенности всех заинтересовали титулы английского аристократа, которые он произносил сам.

Соня явно подготовилась к встрече. Девушка была бледна, как нежные русские барышни из аристократических семей девятнадцатого века, скрывавшиеся под зонтиками, правда, глазки подвела и припудрила носик. Джеймсу она протянула руку для поцелуя и благосклонно приняла розы. Андрей отправился к медсестре за банкой, чтобы их поставить.

Далее началась светская беседа двух титулованных особ, мы с Андреем переглянулись и палату покинули. Наши тетки тоже оказались понимающими и, хотя сгорали от любопытства, тоже решили уйти.

Мы устроились на диванчике в коридоре, и он поинтересовался, не вызывали ли меня в прокуратуру в связи с убийством. Я чуть не спросила, с которым, но вовремя сдержалась. Андрея, как выяснилось, вызывали, и он с удивлением узнал, что на пистолете, найденном под столиком Самохваловой, не обнаружилось никаких отпечатков пальцев.

– Стреляли из него?

Андрей кивнул.

– Значит, с нее снимут обвинения?

– Да ее, по-моему, никто и не подозревал. Так выстрелить – точно в сердце, в движущуюся мишень – ведь девчонка скакала по сцене, – мог лишь профессионал.

– А кто-то выходил из клуба? Ведь там же дежурит охрана! Они должны были кого-то видеть!

– Они ничего не могут сказать. Во-первых, они не слышали выстрела – в зале гремела музыка, хлопки бутылок из-под шампанского раздаются постоянно. Во-вторых, стрелявший мог уйти другим путем, просочиться в помещения для персонала и выскочить сквозь них.

– Так в то время вообще никто не уходил?!

– Ругающиеся мужчина и женщина – примерно в то время, но охрана не может сказать, когда именно. Скорее всего – до выстрела, потому что потом рванули все. Большинству посетителей стриптиз-клуба не хотелось встречаться с ментами. Убийца это явно предвидел. Я думаю, что стрелявший, скорее всего, смешался с толпой. Я бы сам именно так поступил.

Потом Андрюша поинтересовался титулованными родственниками Сони. Я сказала, что они ко мне приезжали, и я уже шью им заказанные мундир и платье.

– А у вас в Обществе бывают балы?

– Раньше не проводились, а теперь вроде бы наши активисты собираются устроить – в стиле высшего света девятнадцатого века. Ты составишь мне компанию? Только нужно будет правильное платье. У нас даже один салон рекламу повесил… Хотя кому я об этом говорю?

– Ты забыл, что сапожник обычно без сапог, – усмехнулась я. – Но я, конечно, сошью себе то, что нужно. А когда состоится вечер?

– Дата еще не определена. Изначально думали провести бал после закрытия выставки. Теперь наши активисты считают, что его нужно проводить после обнаружения коллекции.

– То есть, вероятно, никогда?

– Если не найдут до Нового года, вероятно, проведут перед праздниками. Кое-кто вообще против. Наверное, они в последний раз исполняли танец маленьких утят в детском саду на утреннике и теперь боятся опозориться.

– Маленьких лебедей, – поправила я.

– Э-э, до лебедей им далеко, – усмехнулся Андрей. – А ты детский сад помнишь? Мы как раз утят изображали, чтобы все, даже самые неуклюжие, справились. Кстати, тебе принести какие-нибудь журналы? У нас лежат, даже не знаю, откуда их взяли.

– Ты о чем? – не поняла я.

Оказалось, что в Обществе собраны материалы по жизни царской семьи и ее потомков. Во-первых, есть каталог нарядов Екатерины Второй. Я тут же вспомнила, как несколько лет назад была на выставке в Эрмитаже, и они не произвели на меня впечатления. Материал уже не смотрелся так, как пару веков назад, выцвел, истлел. Это же не драгоценные камни и металлы. Правда, по каталогу все равно можно выбрать фасон. Во-вторых, в Обществе имеются копии всех сохранившихся фотографий царской семьи, хотя и черно-белые. Члены российского Общества также получали материалы от коллег за рубежом. Там как раз устраиваются балы «в русском стиле».

– Платья там – шикарнейшие. Я – мужчина – и то смог оценить. Чем они только не украшены!

– Но, значит, это не петербургский стиль, – заметила я.

– То есть? – не понял Андрей.

– Если выпендреж, говоря современным языком, то это – московский обычай. Петербургский – два платья позади моды. Да, конечно, у императриц (хотя и не у всех) были вычурные наряды, но выпендриваться в старом Петербурге считалось дурным тоном. Гульба, показная демонстрация роскоши были типичны для московских балов. Для Питера более органичен строгий стиль. Кстати, последняя императорская семья – и Александра Федоровна, и ее дочери – одевались довольно скромно. Ты посмотри на фотографии.

Андрей задумался и кивнул, а я поинтересовалась другими членами Общества. Не прекратил ли кто-то, например, посещение собраний после исчезновения коллекции? Андрей внимательно посмотрел на меня.

– Думаешь, кто-то вступал только с целью украсть коллекцию? Да членство бы нисколько не помогло. Считаешь, всем сообщалось, кто и как будет перевозить ценности? Ничего подобного. Я вообще вступил до того, как о хранящихся в Англии богатствах стало известно широкому кругу, как и большинство членов. Хотя коллекционеры заслали своих агентов. На всякий случай…

– Но зачем все-таки люди вступали в Общество?

– Я же тебе уже, кажется, говорил. Большинство – психи. Или нечего делать, а тут можно собираться. Общение же нужно. Кто-то – подозреваю – хочет выехать за границу, а членство – способ. Подачки бывают от иностранных коллег. Нет, причины вступления с кражей коллекции все-таки не связаны. Хотя стопроцентно я, конечно, не уверен.

Тут дверь из Сониной палаты открылась, и появился слегка раскрасневшийся Джеймс. Народ в коридоре замолчал и посмотрел на английского аристократа.