Этот исцеляющий процесс труден для обеих сторон. Детям не нравится не участвовать в жизни семьи (пусть вас не обманывает первая восторженная реакция ребенка на то, что он больше не обязан помогать по дому). Родителям приходится действовать вопреки своим незыблемым правилам. Но этого не избежать. Вам нужно смириться с тем, что ваш моральный код устарел. Это не значит, что моральные концепции изначально были неверными, а просто со временем они стали автоматическими, и их надо снова наполнить смыслом.

Родители должны быть решительными. Они капитаны на корабле. Придет ли корабль в порт благополучно, без бунта на борту, зависит от того, насколько ответственно они используют свою власть и как они готовы менять курс в зависимости от направления ветра и настроения экипажа. Наш компас – это тот факт, что любой человек, который живет в обществе и не вносит вклад в его благополучие, теряет свое личное достоинство.

Некоторые дети растут вроде бы нормально, но вдруг встают на деструктивный путь преступности, зависимости или каких-то других опасностей, против которых предостерегали их взрослые. Такой поворот заставляет родителей возобновить воспитательные усилия в отчаянной попытке помешать трагедии. Увы – хотя боль невыносима, а стремление к контролю так трудно побороть, время уже ушло и эти старания только ухудшают ситуацию. Как только первоначальный ступор и паника миновали, родителям надо сделать три вещи.

1. Поделиться своими чувствами вины и самобичевания друг с другом и с другими взрослыми – но не с ребенком! – чтобы выпустить пар и сосредоточиться на ответственности и будущем.

2. Разговаривать с детьми откровенным и личным языком; принять свои чувства и реакции и не пытаться выступать в роли психотерапевта, полицейского, судьи или религиозного авторитета. Помните: саморазрушительное поведение ребенка направлено не на родителей, а на его собственное человеческое достоинство.

3. Принимать помощь для всей семьи, включая других детей. Не имеет значения, обратились ли вы к друзьям, к учителю, к священнику или к профессиональному психотерапевту. Терапия и консультации будут эффективны, только если семья готова изучать себя и меняться. Когда молодой человек начинает вести себя саморазрушительно, это происходит по многим взаимосвязанным причинам, включая влияние друзей, социальное и экономическое положение общества, культуру, политику – и, разумеется, семью. Независимо от других факторов, что-то в наших отношениях с детьми сделало их уязвимыми, затормозило развитие их самооценки или личной ответственности. Мы делали все, что могли, но почему-то упустили их.

Поэтому мы должны взять на себя ответственность за то, что в нашей семье происходят деструктивные процессы, и заменить их на конструктивные. Иначе дети примут наше замешательство за обвинение и станут еще более уязвимыми. Несмотря на внешнюю грубость, подростки хрупки, как бабочки, которые сушат на солнце свои крылья.

Есть две дополнительные причины обращаться за посторонней помощью. Родители не могут объективно понять и оценить происходящее в семье. (Психологи и семейные психотерапевты подтвердят вам, что это касается и так называемых профессионалов).

За годы, проходящие между пубертатом и началом взрослой жизни, молодые люди переживают трудное время. Они завершают свое развитие в семье, умудряясь сохранить баланс между удовлетворением своих потребностей и желанием идти навстречу родителям. Плоды нашего пятнадцатилетнего труда наконец начинают проявляться, но под конец этого преображения некоторые из них вдруг начинают делать деструктивные вещи. Если родители или другие взрослые заставляют их чувствовать себя виноватыми, они застывают в этих поведенческих моделях и саморазрушение становится практически невозможно остановить. Но если родители принимают свою долю ответственности за происходящее, подростки медленно восстанавливают свою самооценку и в конечном итоге начинают относиться к себе лучше.

Семьи сегодня гораздо более разнообразны, чем раньше, но в этой главе я буду рассматривать традиционную семью – двое родителей и дети. Мы поговорим о принципах, укрепляющих семейные узы. Как я понял из моей терапевтической практики, старая модель супружеских отношений с ее неравенством между партерами близка к исчезновению. Сотни лет мужчины и женщины вступали в брак ради стабильности, безопасности и общественного признания. Незамужняя женщина всегда находилась в более сложном социальном положении, чем неженатый мужчина. Так до сих пор считают во многих странах, но в западном мире люди выработали новые требования к браку и партнерству.

Брак или просто совместная жизнь взрослых людей стали свободным выбором современных мужчин и женщин. Мы ждем от него в первую очередь серьезных отношений, наполненных эмоциональным и духовным содержанием. Это замечательный прогресс. Достоинство человека сегодня гораздо важнее, чем когда-либо. Приоритет достоинства – главная тема этой главы.

Когда я сравниваю мой опыт работы с парами из разных стран и культур, проясняются две вещи. Во-первых, глубокий конфликт в любовных отношениях универсален по сравнению с религиозными и культурными различиями. Во-вторых, традиционная модель «хорошего брака», которая строилась на неравенстве, исчерпала себя. Может быть, я чересчур оптимистичен? (Как сказал однажды мой друг и коллега: «Когда у тебя есть молоток, все вокруг кажется гвоздями»). Надеюсь, что нет.

Делая акцент на человеческом достоинстве, я попытаюсь сформулировать несколько общих принципов, согласно которым взрослые могут жить вместе в духе равного партнерства. Здесь не будет конкретных советов – нет смысла заменять старые правила на новые, – скорее план экспериментов и перемен. Принцип равного достоинства требует глубокого уважения к индивидуальным различиям. Любая попытка обобщения или упрощения должна восприниматься с изрядной долей скептицизма.

Когда два человека встречаются, влюбляются и решают прожить жизнь вместе, у них гораздо больше различного, чем общего. Они это знают, но любовь притупляет осторожность и переносит их в мир фантазий. Они верят, что для успеха совместной жизни нужно стать как можно больше похожими друг на друга. На первом этапе каждый из них отказывается от себя ради единства; позже возникают требования, чтобы другой жертвовал частью себя в знак любви и преданности отношениям. Это вечная и универсальная модель.

Когда мы говорим о родителях, в голову сразу приходят два очевидных различия. Во-первых, они чаще всего разного пола. Во-вторых, это разные личности.

Я представляю себе личность как сумму стратегий выживания, сформированных в семье и культуре, где мы росли. Стратегия выживания – это наш способ преодоления конфликта между личными границами и стремлением к взаимодействию; некий баланс, более или менее терпимый для нас самих и относительно приемлемый для наших родителей.

Эта стратегия всегда отчасти саморазрушительна. Независимо от наших детских воспоминаний, мы все получали травмы и обращались с собой не лучшим образом. Одни искали убежища в одиночестве, другие пытались как можно полнее слиться с родителями, третьи находили компромисс между этими двумя крайностями.