Но Вадим ночь провел с ней. Более того, он дарил ей нежность, был ласков. Так ласков, что у неё слезы наворачивались на глаза.

– Я сглупила, да? – негромко спросила Майя, отводя взгляд. Смотреть на мужа она больше не могла. И находиться с ним в одной комнате – тоже. Грудь сдавило, точно на неё положили мешок с цементом.

Поэтому Майя тоже начала подниматься.

– Майя, сядь, пожалуйста, на место.

Внезапно она послушалась. Снова опустилась на стул и послушно положила ладони на стол.

Ей хотелось послушать, что Вадим скажет. Он же должен что-то сказать! Хоть что-то!

Вадим поставил перед ней чашку с чаем. Когда только успел его заварить?

Сам же подошёл к окну.

Без кофе.

– Алина моя мать. Моя и Тима.

Майя после этих слов готова была провалиться под землю.

Мать…

А она что подумала.

Майя прикусила нижнюю губы, смущенно посмотрев на Вадима.

– Я не знала и…

– Просто на будущее. Ты молода, беременна. Но я тебя прошу, научись контролировать эмоции.

Его упреки имели основание. Только Майе от этого легче не становилось. Она и без них чувствовала себя виноватой.

– Я бы рада, Вадим, – выдавила из себя, после чего всё же поднялась и направилась в сторону мужа, который, услышав звук отодвигающего стула, напрягся. Но не обернулся.

Она встала рядом с ним, хотя ей хотелось, чтобы он её обнял. Как это по-девчачьи! Девочки косячат, а ждут, что мальчики первыми сделают шаг к примирению. Майя не исключение.

Только её Вадим не мальчик. Взрослый мужчина.

– Проблема в том, что я ничего о тебе не знаю. Вообще ничего. Вот видишь… даже имени твоей матери. А папа?.. Никого из родственников на свадьбе не было. Тим… Он тоже не любил говорить про семью. Прости.

Она из последних сил сдерживала слезы. Ей на самом деле было очень стыдно. Захотелось уйти, скрыться. Но она заставила себя остаться на месте.

– Это хорошо, что ты умеешь признавать свою неправоту.

Ей показалось, или голос Вадима смягчился?

Она по-прежнему не смотрела на мужа.

Лишь в окно… День, который обещал быть прекрасным, был испорчен по её вине.

Крепкие руки Вадима опустились на талию Майи. С губ девушки тотчас сорвался вздох облегчения, и она доверчиво подалась назад, прижавшись спиной к груди Вадима. Она не слышала, когда он подошел к ней, но была так безмерно благодарна, что он не стал заострять внимание на её проступке.

– Умею. Наверное… Просто, Вадим, сначала первая твоя знакомая, потом сегодня… Я не думаю, что это ревность, – хорошо, что он не видел её щек, они вспыхнули алым. – Скорее… Нет, не знаю.

– Мне будет приятно, если мы начнем плотнее общаться, Майя. Тут и мой косяк. Мы женаты, а ты ничего не знаешь о моей семье. Самого элементарного.

– Но почему твоя мама представилась Алиной? Я, между прочим, сказала ей, что твоя жена, – обида снова проскользнула наружу.

Вадим сильнее обнял девушку. Одна из его рук легла на живот Майи, и даже сквозь обиду девушка улыбнулась. Кто бы только знал, как ей нравилось, когда он трогал её живот. Было в этом нечто… интимное. Куда интимнее секса. У Майи сразу же зашкаливал эмоциональный фон. Она никогда в жизни не подумала бы, что Вадим – на вид суровый и жесткий мужчина – будет относиться к её животу с трепетом.

А это именно так и было.

Прошедшая ночь – тому подтверждение.

– Как ты смотришь на то, чтобы завершить завтрак на веранде?

– Положительно. К кофе что-то будешь?

– Нет.

Когда он разжал руки, Майя почувствовала легкое сожаление. Ей нравились его объятия.

Внезапное осознание накрыло с головой.

Да что ж за утро такое!

Может…

Майя даже замешкалась, не сразу пошла за подносом, на который планировала поставить их чашки.

Может, это снова во всем виноваты гормоны и чувства – внезапные, сильные – ни при чем!

И сердце, что заходится одновременно от радости и страха перед неизвестностью.

Она любит Вадима.

Любит…

Оттого что она это осознала, солнце не померкло на горизонте, и день не сменился ночью. После Рената она бежала от мужчин, все они казались лживыми и подлыми, от девушек им надо было только одно. Не умеющие ждать, добиваться. Быть надежной опорой. Не только брать, но и давать.

Майя кое-как достала поднос. Вадим уже вышел на веранду. Вот и хорошо. Ей надо перевести дыхание.

Пока ставила чашки, смотрела на его спину. Вадима отлично было видно через большие стекла. Очень удобно, что веранда примыкала к кухне.

Взгляд девушки задержался на плечах мужа. Ох… Она помнила, как их обнимать.

И хотела повторения.

Прямо сейчас.

На веранде Вадим поставил столик между кресел, успел откуда-то достать плед.

– Садись, – мужчина кивнул на одно из кресел, и Майя с готовностью в него опустилась.

Вадим сразу же закутал её в плед, чем вызвал ещё один сумасшедший поток огня по крови.

Сам сел напротив.

– Кофе, наверное, уже остыл.

– Как и твой чай.

– Вадим, расскажи.

– Алину взбесило, что она не в курсе. Вот и съязвила. Преподнесла всё двояко.

– Алина? Странно, что ты маму называешь по имени.

– Она нас бросила. Меня, Тима, отца, – Вадим говорил спокойно, на его лице не дрогнул ни один мускул. И от этого Майе становилось ещё хуже.

Она видела перед собой не сильного состоявшегося мужчину. А мальчика, подростка, парня. Тот, кто переживал предательство матери. То, что переживал – сто процентов. Майя изучала психологию, но не углубленно. И если копнуть, то, возможно, найдется и причина асексуальности Тимура.

– Почему я говорю про нас, Майя. Возможно, ты не помнишь, но как только ты приехала в этот дом, я тебе сразу сказал, что измен не будет. Ни с моей, ни с твоей стороны. Я очень болезненно воспринимаю факт супружеской измены. Именно супружеской. Майя, я не святой, но брак для меня – это чуть больше, чем штамп в паспорте.

Майя ничего не ответила. Улыбнулась.

Ему.

Новому дню.

Своему чувству.

– Вадим, нас папа приглашает на ужин.

– Значит, поедем.

– Ты даже не спросил, когда.

Вот.

Снова.