– Думаешь, хитрый, да? – спросила у него рассерженная Анита. – Ладно, пусть будет по-твоему. А теперь выметайся! И на нас больше не рассчитывай!

– Вы на меня тоже, – сказал Хромов.

– Очень ты нам нужен!

Капитан натужно кашлянул. «Сейчас ты у меня не так покашляешь», – мстительно подумал Хромов. Абсолютно равнодушным и даже скучным тоном он оповестил, что, пока живы Ян Чжоу и Виктор Хоу, Сведенборги не могут чувствовать себя в безопасности.

– Представляете, что будет, если они узнают, кто и как помогал мне прошлой ночью?

– Они не узнают, – заволновался капитан. – Я труп!

– Вот именно, – согласился Хромов. – Стоит китайцам выяснить правду, и ты самый настоящий труп.

Капитан больше не кашлял. Он выразительно смотрел на дочь.

– И кто откроет им эту правду? – поинтересовалась она, вставая.

Два стремительных шага, наклон, и вот уже в ее руках охотничий карабин, наверняка заряженный не дробью для охоты на птиц. Два черных дула уставились на Хромова.

– Да хотя бы моя напарница, которую начнут пытать, – ответил он. – Или уже пытают.

– Я очень жалею, что связалась с тобой. – Анита бросила взгляд на кивающего отца. – Мы оба жалеем.

– Или я доберусь до террористов, или они доберутся до вас, – обрисовал ситуацию Хромов, словно не замечая направленных на него стволов. – В Гонконге, в Швеции, в любой точке земного шара. Они ребята мстительные, а я с вашей помощью сорвал их далеко идущие планы. Такое не прощается.

Анита опустила карабин.

– И чего ты от нас хочешь?

– Продления контракта.

Он изложил свои условия. Анита положила карабин на место, села за стол, переглянулась с отцом и заявила:

– Это обойдется тебе в двадцать пять тысяч американских долларов и ни центом меньше.

Хромов сделал вид, что задумался. На самом деле все было давно решено. Ему было не обойтись без Аниты и ее отца. И когда они выставили ему новый счет, он не собирался торговаться. Пусть о деньгах болит голова у бухгалтеров Антитеррористического центра. А если их что-то не устраивает, пистолет им в руку и вперед на защиту родины.

– Согласен, – сказал он, а через полтора часа высадился в гавани Виктория, окруженной стеной небоскребов.

* * *

Прежде чем покинуть пристань, Хромов оглянулся на бухту Виктории, заполненную кораблями: пассажирскими, торговыми, военными. Их было больше, чем чаек, кружащихся над водой. А еще больше было матросов, толпами сходящих на берег или возвращающихся из борделей.

Рыбаки сгружали со своих суденышек ночной улов. Рыбы как таковой было немного. В основном это были морские гребешки, рапаны, устрицы, крабы, каракатицы, осьминоги, креветки, лобстеры, омары и прочая живность, не известная Хромову. Практически не торгуясь, рыбаки сдавали добычу оптовым покупателям. Затем все это сортировалось и грузилось в фургоны, представлявшие собой аквариумы на колесах. Холодильных камер в порту не было. Наверное, жители Гонконга не представляли себе, что где-то люди едят замороженные морепродукты.

Стараясь не думать о том, кто нынче питается людьми, убитыми им вчера, Хромов покинул набережную. Чтобы без помех обдумать свое положение и планы на будущее, он решил снять номер в первом попавшемся отеле, оставить там вещи и отправиться на прогулку.

Выбор был остановлен на 29-этажном «Айленд Пасифик», торчащем прямо на набережной, подобно угловатому, темно-синему айсбергу. В столь ранний час вестибюль был пуст, если не считать круглолицей китаяночки за стойкой и какого-то толстого бездельника, расположившегося с газетой у светильника над стойкой.

Представившись Николаем Кузнецовым, Хромов попросил номер.

– Конечно, сэр, – сказала китаяночка. – На какой срок вы желаете у нас остановиться?

– Пока не знаю. Заплачу за два дня, а там видно будет.

Толстый бездельник поднял голову и вновь зашуршал газетой. А когда регистрация была завершена и Хромов скрылся в кабине лифта, толстяк зашел за стойку, прочитал данные на мониторе и поспешно достал мобильник.

Что касается самого Хромова, то через пятнадцать минут он вышел на прогулку.

Бесконечно длинный эскалатор поднял его в парк, где плавали черные лебеди, а жирные утки бродили по пешеходным дорожкам, как голуби. Из-за моросящего дождичка на смотровой площадке было пусто и тихо. Повернувшись спиной к владельцам магазинчиков и кафе, Хромов долго смотрел в окутанную туманом даль.

Прикончив два леденца – лимонный и клубничный, – он достал телефон и начал спускаться к подножию холма. Стая розовых фламинго проводила его любопытными взглядами.

Звонить по мобильнику не пришлось. Дженкинс оказался легок на помине. Сопровождаемый Гордоном, он встретил Хромова в ста метрах от эскалатора.

– Куда это вы запропастились? – раздраженно спросил англичанин, вместо того чтобы поздороваться. – И почему не берете телефон?

– Звонок отключен, – пояснил Хромов, остановившись в полутора метрах.

Гордон демонстративно сместился в сторону, чтобы оставить Хромова между собой и Дженкинсом. Руки Гордона были прикрыты снятой курткой. Судя по его взгляду и позе, под курткой скрывался пистолет. Подданные Ее Величества явились не только для того, чтобы высказать свое недовольство. Они намеревались как следует надавить на Хромова. Им не терпелось заполучить в свое распоряжение наркотики и стать богатыми людьми.

Придется их разочаровать, подумал Хромов, и это доставило ему искреннее удовольствие.

– Вам следовало предупредить нас о своем отъезде, – произнес Дженкинс, подбоченившись. – Мне пришлось задействовать парней из Макао, чтобы выяснить, куда вы запропастились.

– Тогда, может быть, вы в курсе, что в Макао взорвалась и сгорела джонка, за которой вы вели наблюдение?

– Нам сообщили, – подтвердил Гордон. – Сегодня утром.

– На джонке находился тот самый товар, о котором был уговор, – сказал Хромов.

– И что? – нахмурился Дженкинс.

– А то, что он обратился в пепел, и ветер развеял его по морю.

Гордон пошевелил руками под курткой и расставил ноги на ширину плеч. Надо полагать, не хотел, чтобы приказ стрелять застал его врасплох. Но Дженкинс не торопился с приказом. Он достал из-за пазухи флягу, отпил несколько глотков, утер губы и уставился на Хромова. Всю его хваленую британскую чопорность как ветром сдуло.

– Мне плевать, что там у тебя сгорело и что развеяло ветром, – рыкнул он. – У нас был уговор, и я заставлю тебя соблюдать условия, твою мать! Мы работали. Тратили время, силы, ресурсы.

– Не так уж много, – холодно напомнил Хромов. – И потом, ты забыл, командор, что наше сотрудничество было определено начальством.

– Плевать я хотел на начальство! Я сам себе хозяин. – Побагровевший Дженкинс повернулся к Гордону. – Чуанли! Покажи этому русскому болвану, что я не собираюсь с ним шутить.