определяет, являются ли политики агентами граждан, хотя и несовершенными, или способны злоупотреблять доверенной им властью, или же они ее узурпировали, чтобы накопить собственное богатство и преследовать свои собственные планы, наносящие ущерб интересам граждан. Политические институты включают, но не ограничиваются письменными конституциями и тем, является ли общество демократическим» (Acemoglu and Robinson 2012, p. 42).

Таким образом, Аджемоглу и Робинсон рисуют картину двух сценариев развития общества. В одном сценарии индивиды вовлекаются в экономические и политические процессы, имеют возможность оказывать на них непосредственное влияние в меру своих способностей и извлекать выгоду из своих действий. Во втором сценарии индивиды исключены из участия в экономических и политических процессах и оказываются лишь объектами для эксплуатации. По мысли авторов, инклюзивные и экстрактивные институты характерны для разных стран, первые — преимущественно для «развитых», а вторые — для «развивающихся».

Однако на самом деле мы имеем дело не с двумя разными типами институтов, а с двумя разными сторонами одного и того же типа институтов, характерного для капиталистического общества-системы. Первая, инклюзивная, сторона этих институтов направлена внутрь общества-системы, а вторая, экстрактивная или колониальная — вовне. Эти две стороны не есть два отдельных набора институтов. Это две стороны одной и той же системы, основанной на капиталистической частной собственности. Эта двойственность реализуется как на уровне стран, так и на уровне социальных категорий внутри одной страны. На международном уровне она проявляет себя как разделение стран на «развитые», находящиеся в ядре мирового общества-системы, и «развивающиеся», находящиеся на колониальной периферии. На национальном уровне эта двойственность проявляет себя как разделение общества на категорию частных собственников, участвующих в дележе прибыли, и различные категории несобственников, исключенных из такого дележа.

«Инклюзивность» или «экстрактивность» институтов применительно к отдельным странам, социальным категориям или индивидам представляет собой количественную характеристику, которая определяет положение этих стран, категорий и индивидов в разделении социально-культурного порядка. Чем ближе к собственническому ядру общества-системы находится та или иная страна, социальная категория или индивид, тем более инклюзивными для них являются институты. Чем дальше удалены они на коммерческую или колониальную периферию, тем более экстрактивны эти институты. Когда в XIX и XX веках рабочие в капиталистических странах стали получать более высокую заработную плату, чем было необходимо для простого воспроизводства их рабочей силы, стали принимать участие в прибавочной стоимости, это было следствием их включения в ядро общества-системы, но это не отменило хищническую природу капитала. Изменился лишь объект эксплуатации — им стали прежде всего жители «развивающихся» стран — но не природа капиталистического порядка. Расширилось ядро мирового общества-системы, нарицательно именуемое «Запад», но при этом расширилась и эксплуатируемая ядром мировая периферия.

Дэниел Дрезнер показывает характерные последствия колониализма для социального капитала «развивающихся» стран: нехватку таких общественных благ, как инфраструктура, питьевая вода и информация. Нехватка общественных благ происходит из-за проблем как на стороне предложения, так и на стороне спроса. На стороне предложения — неразвитая налоговая система, на стороне спроса — слишком узкая группа лиц, мнение которых имеет значение для правительства:

«Правительства развитых стран имеют справедливые и эффективные системы сбора налоговых поступлений, которые делают возможным предоставление этих общественных благ. Но в развивающемся мире коррупция часто высока, а доверие часто низко, что создает трудности в сборе налоговых поступлений для финансирования общественных благ. Что касается спроса, то стимул для правительства поставлять общественные блага зависит от того, кто является “селекторатом”. В демократиях развитого мира избиратели являются селекторатом. В более авторитарных государствах селекторат представляет собой гораздо более узкую группу» (Drezner 2013, p. 33).

Нехватка информации приводит к тому, что люди принимают неверные решения относительно человеческого капитала своих детей, но также к тому, что они больше анвестируют в социальный капитал:

«Бедные родители одних детей отправят в школу, а других нет, ошибочно полагая, что для процветания необходимо много образования, тогда как на самом деле даже базовое образование имеет большое значение для будущих перспектив. Семьи в развивающихся странах, где отсутствует пенсионная система развитых стран, имеют стимул иметь больше детей в качестве инвестиций в будущее. Но больше детей означает меньше ресурсов на члена домохозяйства. Люди в развивающихся странах также, вероятно, будут меньше инвестировать в человеческий и физический капитал и больше в социальный капитал» (Drezner 2013, p. 34).

Аджемоглу, Робинсон, Дрезнер и прочие западные авторы четко видят различия между «развитыми» и «развивающимися» странами. К сожалению, они не видят (или притворяются, что не видят), главного — что эти различия вытекают не из того, что в разных странах действуют разные институты, а из того, что во всем мире действует один и тот же капиталистический (бес)порядок, развернутый своей внутренней, инклюзивной, благой стороной к «своим», к «развитым» странам и элитам, а внешней, экстрактивной, злой стороной — к «чужим», «развивающимся» странам и народным массам.

Революция и социалистический расчет

Общество-культура развивается по мере возрастания смыслов. Начавшись с первобытного стада, через первобытную, а затем аграрную (земледельческую или кочевую) общину, оно превратилось в современную коммерческую нацию. В ходе этого развития происходила эволюция порядка — технических, религиозных, моральных и иных норм. По мере возрастания сложности смыслов возрастала и сложность индивидов, эволюционировали механизмы обучения, включения индивидов в общество: от грубой силы и некритически воспринятых традиций, свойственных для общины, к сложным системам всеобщего образования, механизмам убеждения и критической рациональности, свойственным для капиталистического общества-системы. С этой точки зрения капиталистический, или расширенный, порядок стал результатом длительной эволюции инстинктов, практик и интеллекта:

«Мы уже упомянули о способности обучаться путем подражания как об одном из главных преимуществ, унаследованных нами от длительного периода инстинктивного развития. Действительно, пожалуй, самая важная способность, которой наряду с врожденными рефлексами человеческий индивид наделен генетически, — это его способность в ходе обучения приобретать навыки преимущественно путем подражания. Ввиду этого важно с самого начала избавиться от представления, рожденного „пагубной самонадеянностью”, как я ее называю, т. е. от идеи, что источник способности приобретать навыки — это разум. Ведь на самом деле все наоборот: наш разум — такой же результат процесса эволюционного отбора, как и наша мораль. … Меня занимает прежде всего эволюция культуры и морали, эволюция расширенного порядка, которая, с одной стороны (как мы только что видели), выходит за рамки инстинкта и часто противостоит ему и которую, с другой стороны (как мы увидим позднее), разум не в состоянии был спроектировать или сотворить» (Хайек 1992, с. 40–41).

Рациональный выбор является следующим этапом в развитии общества-культуры, на котором эволюция, то есть отбор (естественный и культурный) во все большей степени дополняется и замещается революцией, то