– А может, Бэрон и вправду про него знает? Подкармливает, позволяет пользоваться удобствами в доме…

– Кормит какого-то наркомана и пускает его ночевать в старый садовый сарай? Зачем ему это сдалось?

– Ну Бэрон и сам сейчас на мели. Может, просто пожалел…

Декер покачал головой:

– Я бы еще понимал такое поведение, если б Бэрон купался в деньгах, чего про него никак не скажешь. А потом, в городе его чуть ли не все до последнего ненавидят.

– Может, этот парень и не из Бэронвилла.

– Если так, то как он сюда попал? Издалека и не скажешь, что дом в полном забросе. И откуда узнал, что Бэрон живет один? Или что здесь есть подсобные строения, в которых можно поселиться?

– Мог пообщаться с кем-нибудь в Бэронвилле, узнать от них.

– И интересно, где он сейчас?

Декер посмотрел на наркотики и прочие принадлежности:

– Зачем их тут оставлять? Большинство торчков, с которыми я имел дело еще копом, в жизни не расстались бы со своими припасами.

Он взял в руку один из полиэтиленовых пакетиков.

– Похоже на «кокс». Примерно один грамм. В пузырьках наверняка героин. Три-четыре «бака» за дозу в столицах. В такой дыре, может быть, и дороже. Резинка – перетягивать вену в месте инъекции. Зажигалка и ложка – для приготовления крэка из кокаина. Нужна вода и щепотка пищевой соды. Выделяешь осадок и куришь потом в трубке… – Внимательно присмотрелся к трем шприцам. – Правда, не видел, чтобы один наркот использовал сразу три иглы.

– Может, чтобы избежать инфекции?

– Обычно такое получается, когда колешься одной и той же иглой еще с кем-нибудь.

После тщательного обыска обнаружилось еще несколько интересных вещей: бутылочка с одноразовыми антисептическими салфетками, два мобильника и список телефонных номеров, записанный на листке бумаги. А за панелью под раковиной – там, где трубы уходили в стену, – они нашли настоящий клад, ловко упрятанный от посторонних глаз.

Точнее, клад с точки зрения наркомана.

Пятьдесят пакетиков порошка кокаина, двадцать пузырьков жидкого героина, десять кубиков крэка, а также свернутая в трубку и перетянутая резинкой толстая пачка купюр, плюс заряженный девятимиллиметровый «ЗИГ-Зауэр» со спиленным серийным номером.

– Декер, этот парень не юзер. Он дилер.

Амос не ответил, потому что уставился на что-то на полу.

Джеймисон тоже перевела туда взгляд.

– Какой-то узкий след в пыли, – констатировала она. – Что-то тут тащили.

Декер опустился на колени, чтобы получше рассмотреть след. Потом встал, глянул на Джеймисон.

– Что поставишь на то, что этот человек никогда сюда не вернется?

– Это ты о чем?

– Ничего здесь не волочили. Это след велосипедной шины. По-моему, мы только что нашли последнее пристанище Майкла Свенсона.

Все найденное в сарае они сфотографировали на телефон и тщательно убрали на место. Поскольку ордера у них не было, находки все равно нельзя было предъявить в суде, если б до этого когда-нибудь дошло дело.

Сели в машину, стали спускаться по извилистой дорожке обратно к Бэронвиллу.

– Грину и Лесситер будем рассказывать, что нашли? – спросила Джеймисон, поворачивая руль.

Декер помотал головой:

– Нет, они сразу начнут на нас орать, а нам свары сейчас ни к чему. И мы точно не знаем, вправду ли все это добро принадлежит Свенсону. Не более чем интуиция. Хотя управляющий в мотеле действительно говорил, что у него был велосипед.

– Вообще-то далековато мотаться сюда на велике.

– А что делать, если других колес нет?

– И к чему это нас приводит?

– К тому, что Джон Бэрон скорее всего нам соврал. Он говорит, что не знал Косту; теперь я практически уверен, что знал.

– Да ладно, Декер, мало ли кто спонсирует юношескую лигу! Думаешь, что банковские шишки обязаны знать всех тренеров?

– Принимается. Но я еще думаю, что такая «шишка» не станет держать у себя дома фотографию команды и тренера без всякой на то причины. А бэронвиллский госбанк – это тебе не «Голдман Сакс» или «Ситибанк». Тут все друг друга знают. И если все это добро принадлежит или когда-то принадлежало Свенсону, тогда Бэрон наверняка должен знать как минимум двоих из четырех убитых. Вдобавок секретарша Косты сказала, что дом заложен как раз в их банке. Все сводится к тому, что по этому вопросу Бэрон контачил конкретно с Костой.

– Можно потребовать у него алиби.

Декер покачал головой:

– Пока что не хочу заходить с ним настолько далеко. Да и голыми руками его не возьмешь, судя по всему. Кроме того, живет он один, мало где бывает, – какое алиби он вообще может предоставить, тем более сразу по двум случаям?

Джеймисон глянула на часы на приборной панели:

– Ой, уже опаздываем!

Декер бросил на нее недоуменный взгляд:

– Куда?

– На день рождения Зои!

– А нам обязательно надо там быть?

Она посмотрела на него, как на ненормального:

– Вообще-то это я устраиваю ей праздник! В лучшем ресторане города. И ты про это давно знаешь. Чуть ли не главная причина, по которой мы сюда приехали, – отметить ее шестой годок. Подарки уже на заднем сиденье, так что домой заезжать не надо.

– Но у нас же расследование в самом разгаре!

– И мы уже целый день им прозанимались. Надо уже и съесть что-нибудь. Так что едем прямиком в ресторан.

– Но…

– Никаких «но», Декер. В ресторан, и точка!

– Алекс…

Джеймисон решительно взмахнула свободной рукой, как отрезала:

– Ни слова больше. Это моя племянница, и я люблю ее больше всего на свете.

Декер вздохнул и безропотно откинулся на сиденье.

* * *

Ресторан был заполнен примерно наполовину. Когда Джеймисон объявила, что это лучший ресторан в Бэронвилле, Декер не знал, чего и ожидать. Но здесь оказалось уютно и чисто, официанты щеголяли в белых рубашках с галстуками-бабочками, салфетки были льняные, а в меню обнаружились блюда, заманчивые названия которых Амос в жизни не слышал.

Эмбер с Зоей были в платьях, и даже Декер догадался, что на макияж и свои с дочерью прически Эмбер потратила чуть ли не весь вечер. Ну как же – такое событие! Помимо воли Декеру сразу припомнились дни рождения собственной дочери. Каждый из них тоже был столь же великим событием.

Он глянул на Джеймисон, которая не сводила восторженных глаз с племянницы.

– Как сегодня дела в школе, Зоя? – спросила она.