Вопросов не было. Я хотел было намекнуть, что Ленка – особь совершенно неуправляемая и в данном случае «постоянная визуальная связь» – понятие просто некорректное. Но не стал. Я мальчик большой, жаловаться уже неприлично.

– Ну все. Экипируемся, берем запасные номера, и – вперед.

* * *

Без десяти восемь мы подъехали к стройке. Остановились невдалеке, поменяли номера, только после этого уже заехали во двор.

Интеллигентный хлопкороб встретил нас как старых знакомых: пожал руки, взял деньги, вежливо спросил, когда прибудут остальные участники баталии.

– Скоро, – Федя глянул на часы и зачем-то уточнил: – Ты как к кавказцам относишься?

– Как ко всем, – осторожно ответил хлопкороб. – Все люди братья.

– Ты не так спросил, – вмешалась хмурая Ленка. – Вот скажи, как тебе такое: когда тридцать человек издеваются над двумя сотнями других людей – помыкают ими, грабят-обирают и вообще втаптывают в грязь?

– У нас дома тоже так живут, – мудро прищурился хлопкороб. – Большинство бедствует, а кучка негодяев всех обирает и жирует за чужой счет. Наверно, так везде устроено.

– Может, так устроено потому, что вот это большинство – тупоголовые трусливые бараны?!

– Лен, не заводись, – одернул Федя. – Чего ты к человеку пристала, он-то здесь при чем?

– Я думаю, так устроено потому, что большинство – нормальные люди, – негромко ответил хлопкороб. – Они не герои, не разбойники, они хотят жить тихо и мирно, спокойно работать. А негодяев немного. Эти негодяи – они легко ударят человека, чтобы отнять у него хлеб. Не будут потом мучиться из-за этого. Это особые люди. Уроды. Они всегда собираются в стаю, чтобы не работать, а рвать куски у других, которые нормальные.

– И так было всегда: природа человечья за последний миллион лет не изменилась ни капли, – подытожил я. – Вот вам восточная мудрость из вагончика-бытовки.

Мы поднялись на второй этаж недостроенного здания и стали ждать, пытаясь рассмотреть общежитие, очертания которого расплывались в плотном утреннем тумане.

Этот туман, стелющийся грязными густыми клубами по пустырю, нахально лез в и без того взбудораженный организм и ненароком задевал до предела натянутые струнки растревоженной души, усиливая царящие там сумятицу и беспокойство.

– Саня не увидит, как мы доехали.

– Не понял? – встрепенулся Федя.

– Если туман не рассеется, когда мы подъедем к общаге, а Саня останется здесь...

– Понял. Молодец. Как подъедем – позвонишь ему.

– Ладно...

Созвонились с остальными: выдвигаются по графику, пока что все нормально. Леха занимает позицию у «Газавата» – будет оповещать нас, сейчас созвонится с лазутчиком и «плотниками» в общаге, обстановку доложит. Трое наблюдателей уже встали на «ключевых» точках: возле метро и перекрестков.

В половине девятого позвонил Усольцев: сказал, что они на подходе, и уточнил, нет ли с нами посторонних.

– О, плятт! – хлопнул себя по лбу Федя. – Забыл! Привык, что нам все по тулумбасу, а о других и не подумал. Пошли, «примем» сторожа.

Мы оставили Ленку с юнгами на втором этаже, а сами спустились во двор.

– Мы экстремисты, – Федя для убедительности показал хлопкоробу ствол. – Но мы добрые. Бить тебя не желаем, так что давай – сам. У тебя есть чем завязать глаза?

– Сейчас приедут люди, которых я не должен видеть? – спокойно спросил хлопкороб – похоже, не верил он, что мы можем поступить с ним плохо.

– Точно, – кивнул Федя. – Мы тебя спеленаем, замотаем глаза и отнимем телефон. Так что давай, что там у тебя есть – для рук и глаз, и располагайся поудобнее: минут сорок придется посидеть взаперти.

Через минуту сторож сидел на топчане, с кофтой на голове и связанными толстой проводкой руками (веревок не нашлось, а скотч еще не подвезли).

– Телефон потом на втором этаже заберешь, на подоконнике, – Федя забрал мобильник хлопкороба и наскоро осмотрел его ветхое жилище. – И я тебя прошу: мы тебя связали не особо туго, чтоб руки не затекли, так что не злоупотребляй.

– Я понял, – глухо ответил из-под кофты хлопкороб. – Я не буду смотреть. Я знаю, за такие вещи иногда даже убивают. Можно вопрос?

– Да?

– Вы в общежитие собираетесь?

– Ответа не будет.

– Наших там сейчас никого нет, – торопливо сообщил хлопкороб. – Значит, вы не для этого туда едете?

– Против ваших мы ничего не имеем.

– А, я понял! Могли бы не связывать: мне до этих людей никакого дела нет.

– Ну вот и замечательно. Сиди спокойно, скоро все кончится...

Минут через десять прибыла колонна: серый «Ленд Крузер» и четыре пассажирские «Газели».

– Вот же раздолбаи! – огорчился Федя. – Ну ведь русским же языком было сказано: не «светите» свою тачку!

А мне было интересно, как получится сцена вязания и складирования водил. Будут стращать пистолетом, бить по голове или как? Уповая на опытность легионеров в подобных вопросах, методику не обговаривали, так что могут быть нюансы.

Нюансов, однако, не было – но имел место один общий сюрприз: водил привезли уже связанными, с плотными бумажными пакетами на головах. За рулем всех «Газелей» сидели легионеры.

Пленников выволокли из машин, затащили в вагончик и приставили часового. Мы тем временем вышли со двора и коротко пообщались с Усольцевым.

– Пашу видели. Бронежилеты забрали. ИПП у всех. Тачку не «светили», – бодро отчитался вождь легионеров. – Бойцов – тоже. Вязали сразу по прибытии, видели они только двоих. Этих двоих потом эвакуируем в Питер.

Да, можно было и не сомневаться: это же легионеры, конспирация для них превыше всего.

– Понял. Беру свои слова обратно.

– Какие слова?

– Да это я так, не бери в голову, – Федя заглянул в салон «Ленд Крузера» и присвистнул – на заднем сиденье сидели двое типов с такими же пакетами на головах, что были у водителей. – О! А это что за призраки?

– Это мы, кошки! – раздался голос Сереги Бурлакова. – Сидим тут, впотьмах...

Бурлаков – Федин друг, врач «Скорой помощи».

– «Ситуация 12»? – вспомнил я.

– Точно, – подтвердил Усольцев.

– Что за ситуация? – не понял Федя. – Этим-то на фига мешки надели?

– Стекла тонированные, не видно, – пожал плечами Усольцев. – Как вариант, можно было надеть маски на бойцов – но ты знаешь, через город как-то неловко ехать, люди дикие, не поймут...

– Да они и так всех ваших знают, какой смысл?

– Зато тех не знают, – Усольцев показал на две последние «Газели», в которых, очевидно, сидели приглашенные бойцы «Русского Трибунала».