– Ничего, мы потерпим, – подал голос второй врач – хирург Коля Уваров, тоже наш приятель. – Зато теперь нас не надо пытать – мы все равно никого не видели.

– Ну что, штурмовую группу укомплектовал? – поинтересовался Федя.

– Десяток не получается, – сокрушенно покачал головой Усольцев. – Четверо, но зато самые здоровые. И плюс Саня со стрелками – они же с тобой будут. Считай, уже семеро.

– Саботажники! – возмутился Федя. – Саня со стрелками в штурме участвовать не будут, они к шапочному разбору поспеют.

– «Трибунал» сработает как надо, – уверенно заявил Усольцев. – Я тебе отвечаю: у них каждый боец за двоих наших сойдет.

– Ладно, саботажники, поезжайте, – напутствовал Федя. – Смотрите там, аккуратнее.

«Ленд Крузер» и две первые «Газели» двинулись в сторону общаги. Оставшиеся два микроавтобуса заехали во двор. Из них вышли Руденко, пятеро легионеров и незнакомый парень – чем-то даже похожий на меня: среднего роста, поджарый, светловолосый, в интеллигентных таких очочках без оправы.

Если это тот самый лидер «Русского Трибунала» – значит, это либо исключение из правил, либо я плохо разбираюсь в людях. Лидер у них, на мой взгляд, должен быть наподобие Феди: весь из себя титаново-пуленепробиваемый, аномально здоровый и с диким взглядом.

Трое легионеров – бывшие «патриоты» – кивнули нам и быстро разошлись, будто их заранее проинструктировали: один примкнул к часовому по охране пленных, двое других заняли позицию у ворот.

Двое «питерских» (да-да, это те самые стрелки) тоже заступили на «пост»: встали у входа в строящееся здание.

– Андрей, – представил гостя Руденко.

Андрей пожал нам руки – ладонь у него была крепкая, теплая и сухая. Вот вам второй плюс: терпеть не могу людей с влажными липкими ручонками. Не знаю почему – не люблю, и все тут. Да, а какой первый плюс? Товарищ отнюдь не кабан, интеллигентного вида, и похож на меня: это ли не повод для необоснованной симпатии?

– Поднимемся к вашим, пообщаемся, – предложил Руденко.

Мы поднялись на второй этаж, Руденко поздоровался с юнгами и Ленкой, гостя представлять не стал, а скомандовал в окно:

– К машине!

И только теперь из «Газелей» стали выходить остальные бойцы.

– Не понял юмора, – Федя кивнул за окно. – Это что за изоляция такая?

– «Ситуация 12», – подсказал я.

– Так, а по-русски? – Федя недовольно насупился.

– Персона с закрытым статусом, – уже вполне экспертно пояснил я.

– Это кто – персона?

– Это вы с Димоном – персоны, – совершенно серьезно заявил Руденко. – Ребятам не обязательно видеть вас вблизи.

– Почему? – удивился Федя. – Наши фоторожи и так везде висят. Вообще, чем, по-твоему, эти пацаны нам могут навредить? Расскажут ближайшему наряду, что работали вот с этими – да, вот с теми самыми, которые на стенде вывешены?

Тут Федя обернулся к Андрею, жестом приглашая его поделиться мнением по существу вопроса.

Андрей пожал плечами – согласен, маразм, но я тут гость, так что...

– Одно дело – наблюдать опосредованно: по телевизору, на мониторе, на плакате... – принялся терпеливо растолковывать Руденко. – И совсем другое: стоять рядом, смотреть в упор, запоминать мимику, жестикуляцию, характерные особенности...

– А как я буду задачи ставить? – перебил Федя. – Я же буду ходить перед строем, вещать... А во время акции? Мы будем рядом с ними, плечом к плечу...

– Во время акции им будет не до запоминания, – аргументировал Руденко. – Мотор, старт, рывок – и золотой финиш; короче, все будет в динамике, смазано – можешь мне поверить... А на инструктаже они повернутся к тебе спиной.

– Спиной?! Извини, но это явный перебор, – Федя решительно махнул рукой и направился к лестнице. – Это вы уже совсем на своей конспирации поехали. Юнги, за мной! Пошли, с пацанами поздороваемся.

Юнги последовали за Федей, а мы подошли к окнам полюбоваться сошествием идола в народ.

Получилось так, что Руденко с Ленкой встали у одного окна, а мы с Андреем у другого – ненароком разделились, чтоб не толпиться.

Сошествие было вполне триумфальным.

Федя и юнги здоровались со всеми за руку, «трибунальцы» активно реагировали, и сверху это выглядело примерно как визит олимпийских чемпионов в ДЮСШ.

Не буду живописать, скажу просто: на Федю все смотрели как на бога. Бойцы «Трибунала» – крепкие ребята, уже далеко не юноши, буквально млели в его присутствии.

– Пламенный Пильцинтекутли снизошел до смертных, – язвительно продекламировала Ленка. – Великий день! Воины ликуют, неистово приветствуя свое божество.

– Пильцин – куда? – тихо уточнил Андрей.

– Это, наверное, из пантеона ацтекских богов, – предположил я. – Вообще, заметил: журфак весьма существенно сушит мозг. Там столько лишнего дают, с ума сойти можно.

В отличие от Феди-бога, которому разве что не кланялись, Бормана с Ромой, шедших следом, приняли как своих: тормошили, наперебой задавали вопросы (а спрашивали почему-то в основном про донельзя тупой ролик «песня Азии», из-за которого, собственно, мы влетели во всю эту историю – хотя в Сети лежали и более впечатляющие видеозарисовки с участием юнг). Вообще, на Бормана смотрели едва ли не с любовью и обожанием – Рома скромно потерялся в его тени.

Наблюдая за всем этим, я вдруг отчетливо понял, что Федя прав: мы нехотя растим потенциального лидера экстремистов. Если все будет так идти и далее, получится вполне харизматичный вождь: уже с репутацией, с «заслугами», который, вполне возможно, будет умнее меня, сильнее Феди и одержимый примерно так же, как Ленка. Можете себе представить, что это за чудовище вырастет?

– Очень... очень опасная тенденция, – невольно пробормотал я.

– Это ты про что? – уточнил Андрей.

– Да я так, про свое...

А на меня никто не обратил внимания. То есть вверх головы не задирали, на второй этаж не смотрели. Ну да, ну да...

Я серый кардинал.

Я в тени.

С одной стороны, это хорошо.

С другой...

Да нет, со всех сторон хорошо. Я не ищу славы, мне результат важен.

В ознаменование всеобщего апофигеоза последний из «трибунальцев», осчастливленный высоким рукопожатием, вытянулся во фрунт, щелкнул каблуками и, вскинув руку в салюте, взволнованно выдал:

– Для меня честь выступать под вашим началом! Я готов умереть рядом с вами!

– Во, плятт, как все запущено, – огорчился Федя. – Ты давай прекращай. Живи сто лет, не фиг тут помирать где попало. И не надо всех этих пиететов: качайся, и сам такой будешь...

– Он недавно у нас, – слегка порозовевший за поведение подчиненного Андрей счел нужным оправдаться передо мной. – Еще не обкатался, с эмоциями пацан. Ты не думай, остальные у меня не такие... Кстати, что хотел спросить: это ведь ты за Бормана пишешься, блог ведешь и всю прочую мишуру?