14

По коридорам – просто так. Без цели. Бродит, сама себе улыбается. Идет Настя гулкими пустыми пространствами. Тихо. Там человек пройдет, да там шаги простучат. В одних коридорах гул, суета, люди в форме и без. Словно муравейник перед дождем. Но повернешь за угол, и опять – шуршащая тишина. В случае нужды тут уймищу народу разместить можно. И запасов тут на многие годы, да еще в каждой комнате припасено. Кабинеты, кабинеты. Нет конца кабинетам. Двери вдоль коридоров – как чешуя вдоль рыбьей спины. В большинстве своем – на замках, на печатях. Пыль на сургуче. Построили, опечатали, будет нужда – вскроют. Стоит кабинет запертым в бесконечном ряду таких же. Только иногда то там, то тут попадет коридор оживленный, где двери хлопают часто, как солдатские подошвы на долгом марше. И опять – царство пустоты и тишины.

Нашла Настя много интересного, нашла спортивный центр с бассейном, потом еще один, но только тут бассейн пустой. Воды в нем еще не бывало. Нашла ресторан, и еще один. А потом столовую безжизненную: в темноте – столов солдатских штабеля необозримые. И магазины кое-где попадаются, и опять своды, ходы-переходы, и двери вдоль коридоров. Потом пошли коридоры без гранита и мрамора. Просто серый бетон. Вроде как из центра города забредешь в индустриальные окраины. Трубы да кабели разноцветные. Тут уж совсем никого нет. Разбегаются коридоры в разные стороны. Там лампочка мерцает да тут. Не то чтобы страшно, но гнетет пустота. Ладно. Пойдем назад. Хорошо бы схемы на стенах висели: план коридоров и стрелочка зеленая – вы находитесь тут. Но нет таких схем. Не положены. Да и не во всякий коридор завернешь. Там решетками весь проход закрыт, как Волга плотиною. Там часовой штыком уральским путь обрывает: сюда заказано. Если документы предъявить, то ее-то пустят. Но к чему? А там ведет коридор черт знает куда, во мрак, в холод, в крысиную сырость. Капелька с потолка – бом-м-м-м. Носа туда совать никак не хочется. Покрутилась Настя туда-сюда, вернулась в места знакомые. Вот и коридор красно-белый, вот и кабинет. А жаль, что окна нет. Не помешало бы. Тут и звонок в дверь.

– По вашему заказу из кремлевского ателье доставлен маскарадный костюм шамаханской царицы. Не угодно ли примерить еще раз?

15

Когда ей что-то непонятно, она уснуть не может.

Непонятно: зачем устраивать выпускной бал-маскарад?

86 спецгрупп подготовили по одному монарху или монархине для всей земли. Все группы работали в строжайшем секрете, и ни одна не была связана ни с одной другой. Будущие правители друг друга не знали и знать не могли. И вот в чью-то глупую голову пришла идиотская идея лучших выпускников, тех, кто на самые высокие должности рекомендован и утвержден, собрать вместе и устроить маскарад. Каждому разрешили выдумать себе любой наряд, из любого материала, каждого отдельно кремлевское ателье обслуживало. Зачем это?

Маскарад завтра. Завтра будущие монархи впервые увидят друг друга. А индивидуальный инструктаж Настя прошла сегодня: на маскараде разрешается называть свой агентурный псевдоним, настоящее имя и настоящий, присвоенный Центральным Комитетом, титул. Да зачем же?

16

– Николай Кузнецов, агентурный псевдоним – Пух, кайзер Германии. – Кайзер чуть покраснел и поправился: – Будущий кайзер.

Настя, восточной правительницей наряженная, протянула будущему кайзеру руку для поцелуя, представилась:

– Настя Стрелецкая, Жар-птица, инфанта испанская.

Она считала неприличным называть себя будущей королевой. Лучше представляться тем титулом, который уже имеешь, – просто и скромно: инфанта.

1

Материал на агентурный выход представлен.

Товарищ Сталин еще раз просматривает все, что собрано на разведчика, который будет действовать в Испании под агентурным псевдонимом Жар-птица: результаты психологических испытаний, заключение медицинской комиссии, анкеты, протоколы негласных обысков, стенографические записи подслушивания, отчеты наружного наблюдения, записи разговоров во сне и в бреду, сочинения.

Сталин раскрыл тетрадь с грифом «Совершенно секретно» – сочинение: «Кабы я была царица». Сочинительнице хватило одной страницы. Одного предложения. Трех слов. Тринадцати букв.

Прочитал Сталин то, что так ему понравилось, то, что читал уже столько раз. Сочинение оказалось на две буквы короче своего названия: «Покорила бы мир».

Ухмыльнулся товарищ Сталин.

И решительно наложил резолюцию.

2

Хрипит «Амурлес» протяжным ревом.

Принял в Архангельском городе десять тысяч кубов соснового кругляка и ушел в туман. Ему в тумане не страшно. В тумане лесовозу некого бояться, кроме, понятно, айсбергов. Никто другой, ничто иное с лесовозом в тумане столкнуться не может. Если даже его в слепящей белизне не видно, если и гудков его не слышно, то все равно любой во мгле по запаху сообразит – лесовоз рядом. Капают слезы сосновые. Аромат таежной беды на пять миль вокруг. Внутри лесовоза смоляной дух зашибает, и солярный смрад, и нефтяной выхлоп. Запах океана и тайги – в едином букете. Опять везет по свету лесовоз мечту миллионов зеков лесоповальных лагерей завалиться в сосновый штабель и вместе с бревнами уплыть ко всем чертям, туда, где тепло. Лес в штабелях добрый. Свежий. Не лежалый. Не трухлявый. Прямо из Печерлага: «Комсомольский лес – Родине!»

Тяжелый вал Белого моря выплывает не спеша из непроглядной бесконечности, поднимает легонько «Амурлес» высоко к небу, отпускает бережно чуть не до самого дна и передает как эстафету следующему валу. Курс – Средиземка. Цель – Неаполь. Вождь итальянского народа Бенито Муссолини построил для хорошего друга товарища Сталина боевой корабль. Некоторые по незнанию зовут его голубым крейсером. Но это не крейсер, это лидер эскадренных миноносцев «Ташкент». Скорость у «Ташкента» небывалая. Изящество потрясающее. На такое одни итальяшки только и способны. И выкрасили проклятые макаронники лидер «Ташкент» не по-нашему, не в грязно-серый цвет черноморской волны, а в цвет лазурного неба Адриатики, всем черноморским портам на удивление и зависть. Лидер «Ташкент» скоро вступит в боевой состав Черноморского флота. Его доводят в Николаеве. И пора товарищу Сталину с милым другом расплачиваться. В безлесной Италии карельские кругляки в большом спросе, в хорошей цене. Потому идут караваны лесовозов, словно верблюды через Сахару. Цепочкой нескончаемой. В Италию. Лес везут.

И только капитану «Амурлеса» Саше Юрину известно: везет его лесовоз не только кругляки пахучие, но и пассажиров. Кто они, эти пассажиры, сколько их, по каким делам и куда едут, знать капитану «Амурлеса» не дано. Хочется капитану знать, но помнит: предшественники его, капитаны кругосветные, к какой-то загадочной информации случайно прикоснулись и после того долго на мостике капитанском не задержались. Может, повезло кому из них, может, рукою коченеющей в рукавичке драной, норму выполнив, пишет сейчас бывший капитан на вагоне фразу ритуальную: «Комсомольский лес – Родине!» Но не верит капитан Юрин в такое везение. Вряд ли того, кто в тайны такой глубины нос сунул, живым оставят. Потому капитан Саша Юрин пассажирами секретными не интересуется.