‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И в чем подвох?

— А в том, что этот торговый центр строиться будет на месте ночного клуба «Зевс», — друг протягивает мне фотографии документов. Понимаю, что они добыты незаконно, но это меня сейчас меньше всего волнует.

— В смысле? — не могу поверить в то, что я сейчас вижу собственными глазами. — Отец решил снести клуб? Но зачем? И причем здесь я?

— Я поднял связи в регистрационной палате, клуб действительно зарегистрирован на твоего отца, а вот земля оформлена на тебя.

— Какая земля? Не понимаю.

— Земля, на которой стоит клуб. Изначально она принадлежала твоему деду, после его смерти её унаследовала твоя мама, а после неё — ты, согласно завещанию. Но твой папа сделал все, чтобы ты об этом не знал. И как я понимаю, он обрывает тебе телефон именно по этому поводу. Ему нужна твоя подпись на документах по продаже земли, причем срочно.

— Зачем ему все это? — спрашивает Лиза, искренне не понимая этой грязной игры моего отца.

— Затем, что он всего лишь марионетка. Ему приказали освободить территорию под центр, вот он и старается, — усмехаюсь я. — При первом же удобном случае вышвырнул меня из клуба. Еще и деньги мои присвоил, мразь.

— Возможно, он хочет обменять эти деньги на твою подпись на документах, — предполагает Сергей. — Хотя обмен неравноценный.

— Не хочет он говорить Руслану о земле, а документы подписать надо, — рассуждает Лиза, — значит, документов должно быть много, чтобы ты не заметил. Деньги ему не нужны, они лишь отвлекающий маневр. Он хочет вернуть эти деньги сам, типа нашел предателя, этакий герой для сына. Сын гордится отцом, благодарен ему, радуется возвращению денег, предполагаю, что они будут налом, чтобы ты их видел и даже потрогал, и в этой суматохе уверяю тебя, ты подпишешь, что угодно, не читая. Психология.

— А ведь она права, Рус.

— Знаю, иначе бы не работала у меня.

— Что будешь делать?

— Он хочет отыграть этот спектакль. Не будем ему мешать.

Ночь длинная. Мне не спится. Краем глаза смотрю на рядом лежащую Лизу, и понимаю, что теперь мне есть, что терять. Я не один и ради неё я готов пойти против отца. Да и не только в Лизе дело. Клуб как таковой мне не нужен, и я с легкостью мог подписать документы на землю в пользу отца, но есть одно НО — Мама. Она оставила мне эту землю, значит, не хотела, чтобы она досталась ему, следовательно, я не могу её отдать. Только не отцу. Это будет предательством по отношению к ней. Я так чувствую.

Отца я люблю, как родственника, но не уважаю, как мужика. Мое восхищение им закончилось ровно в тот момент, когда он впервые при мне ударил маму. Её слезы и потерянный взгляд от того, что я стал случайным свидетелем, всегда стоят перед глазами, когда я вспоминаю её. Как оказалось, он часто её бил, но старался делать это наедине, да и маленький я был, не понимал, что творится за дверью их спальни. Искренне, по — детски верил в её сказки о том, что ударилась случайно, упала и так далее. Она часто плакала, теперь я это понимаю, от чего глаза у неё всегда были припухшими и взгляд печальный, улыбалась она лишь со мной наедине. Я не знаю, зачем она жила с ним, зачем терпела, почему не ушла? Сейчас у неё не спросишь, а он правду не скажет никогда.

Снова смотрю на Лизу и даю себе слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не подниму на неё руку, памятью матери клянусь. Женщина не должна смотреть в глаза своего мужчины, как затравленный зверек. Она должна им восхищаться.

Целую оголенное плечико сонной женщины и осторожно поднимаюсь с постели. Ухожу на кухню. Все равно не усну, и пытаться не стоит. Мне нужно всё обдумать хорошенько, выработать стратегию дальнейших действий, чтобы никто не пострадал. Я не должен оставить отцу шанса на ответный удар. Землю не отдам и деньги свои верну. Парней просить не стану о помощи, он сам их привезет мне, уверен предположение Лизы верное, она хороший психолог, умеет читать людей.

Да и я не идиот, зная своего отца, я подстраховался. Помимо компромата, который я пачками для него собирал в стенах клуба на всевозможных чиновников, олигархов и «друзей», я не обделил «вниманием» и собственного отца. Имеется у меня одна флешечка с очень интересными и взрывоопасными записями. Не думал, что когда — то воспользуюсь ей. Но выхода у меня нет. Если я не подпишу бумаги, он будет прессовать, не напрямую, через подставных лиц, но это будет он. Потому что своя рубашка ближе к телу, и здесь уже вопрос стоит не в деньгах, а в его репутации и, возможно, даже жизни, его жизни. Я внимательно изучил документы по тендеру, подрядчиком выступает новая компания, не наши предприниматели, с которыми можно договориться. Эти даже рта раскрыть не дадут. И эта самая большая его ошибка, в погоне за деньгами он забыл об осторожности. Я же не имею на это право.

На часах четыре часа утра, но человек, которому я сейчас позвоню, привык к звонкам посреди ночи. Никогда не думал, что обращусь к нему с просьбой, даже иронично улыбаюсь, пока слышатся гудки.

— Геннадий Юрьевич, доброй ночи.

— Доброй ли, Руслан? — отвечает Гейнц бодрым голосом, он вообще спит хоть когда — то?

— Не совсем, — честно отвечаю я. — Мне нужна ваша помощь.

— Конкретнее.

— Мне нужно, чтобы ваши ребята обеспечили охрану моей женщине — Лизе.

— Лиза, это та Лиза, про которую я думаю?

— Да, это она.

— Я согласен, но при одном условии.

— Каком? — напрягаюсь я, от таких людей можно что угодно ожидать.

— Без оплаты, считай от чистого сердца.

— Я не могу согласиться на такое условие.

— Руслан, я не буду вдаваться в подробности моей личной жизни, но скажу, что в тот вечер Лиза не просто меня покорила своей открытостью и смелостью, она вернула мне веру в женщин. Я симпатизирую этой девочке, расслабься, как на женщину не претендую.

— Хорошо, я согласен, так как могу доверить её только вам.

— Пиши адрес, куда ребятам подъехать и во сколько.

— Вышлю смс.

— Доброе утро, — вхожу на кухню в поисках Руслана после того, как проснулась в одиночестве. — Ты хоть спал? — опираюсь телом на кухонный шкаф, как же неудобно с гипсом.