— Долго и счастливо? — прошептал он, обнимая меня крепко.

— Очень долго, — сказала я. — И до безумия счастливо. И давай уже станем мужем и женой, а?

Он счастливо улыбнулся и кивнул команде, которая топталась в другом отсеке.

Никакой роскоши, никаких украшений, никакого банкета. Наряд у меня - комбинезон не по размеру, который висел, словно старый мешок. Аррон выглядел лучше, его тело -шедевр и хоть даже тряпкой обмотай, он будет выглядеть потрясно. А ведь он и был как-то обмотан тряпкой на бёдрах!

— Я, Аррон Ридден из расы тёрнов отныне и навеки твой муж. Всё, что есть у меня - твоё. Всё, что есть у тебя - моё. Я клянусь тебе, Мия Нейл из расы тёрнов, быть с тобой до конца своей жизни, до последнего вздоха буду любить тебя и беречь от всяких невзгод. Клянусь.

— Я, Мия... Нейл из расы тёрнов отныне и навеки твоя жена. Всё, что есть у меня - твоё. Всё, что есть у тебя - моё. Я клянусь тебе, Аррон Ридден из расы тёрнов, быть с тобой до конца своей жизни, до последнего вздоха буду любить тебя и беречь от всяких невзгод. Я клянусь в этом.

Это были просто слова, сказанные при свидетелях, и наши данные вбивались в межгалактический брачный документ, фиксирующий бракосочетание. Да, всё так просто, но обычно саму церемонию проводят пышно с размахом, а не так скромно, но мне было неважно. Главное - это Он. И что теперь он официально мой муж.

И вот слова сказаны, Дольф готовит официальный документ, как старший на станции и, казалось бы, всё, как вдруг.

Мою спину обожгло такой дикой болью, что я не смогла даже закричать, лишь распахнула широко глаза, раскрыла в беззвучном крике рот и вцепилась изо всех сил в Аррона.

Он тоже вдруг застонал и зажмурился, словно от боли.

Мне казалось, будто по моим венам побежала самая настоящая кислота. Не выдержав, мы оба рухнули на колени, крепко держась за руки. Ощущения были, будто я разрываюсь на кусочки, снаружи, внутри.

Но постепенно, я стала ощущать, что моё тело приходит в норму, боль отступает, а её место занимает ласковая нега.

Я опустила взгляд на наши руки и ахнула.

Наши пальцы, ладони, запястья и выше были опутаны цветущим тёрном, который не забыл выпустить свои шипы и хорошо изранить нас, пол окрасился нашей кровью.

Цветы пылали, ярко светились и сам тёрн радовался свершившемуся акту. А потом он вдруг засиял ещё ярче и осыпался огненным пеплом.

— Шипы и пепел нас венчали, Мия, — сказал Аррон хрипло.

— Это было. странно и довольно больно, — произнесла в ответ. — Почему не предупредил.

— Потому что подобного никогда не видел и о таком никогда не слышал. Я думаю, это всё ты, — улыбнулся он и, понизив голос, добавил: — Твой род очень древний, Мия. Думаю, всё дело в традициях твоей семьи. Но мы всё узнаем, когда прибудем на Тёрнис.

— А ты даже не поцеловал меня, муж мой, — сказала я с укором.

— Моё упущение, — сказал серьёзно Аррон и прижался к моим губам своими губами.

Мы муж и жена. Какое счастье!

Наблюдающая за нами команда замерла в изумлении. Они были первыми, посвящёнными в таинство древней и скрытной расы тёрнов. Ведь никто и никогда не видел их цветы в миру, за исключением случаев, когда тёрн спасал жизни своих хозяев.

Оторвавшись друг от друга, Аррон сказал:

— Я бы очень хотел провести с тобой брачную ночь, потом весь день и много последующих дней, не выпуская тебя из постели, но нам нужно выдвигаться. Алан договорился о первом классе на корабле, который отправляется с космопорта на нужную нам планету через три часа. Мы летим за твоей сестрой, Мия. За Тианой.

Закрыла глаза.

Великие силы, я всем сердцем и душой благодарна вам за этого мужчину.

* * *

Мы покинули свой номер и устроились в удобных креслах поближе к панорамному иллюминатору, чтобы иметь хороший обзор планеты при подлёте к ней.

Аррон проверил на мне ремни безопасности, когда корабль начал входить в атмосферу.

Корабль заложил вираж и резко нырнул в атмосферу. Мои волосы взлетели и теперь парили над головой облаком.

Я внимательно разглядывала через иллюминатор планету, которая была больше похожа на кровавый шар.

— Очень странный мир, — сказала я. — Такая большая планета и такая красная... Совсем не похожа на Экзу или на Аментес.

— Не только странная, но и опасная, — сказал Аррон. — Твоя сестра живёт на одной из самых крупных и закрытых станций.

— Ты уверен, что у нас всё получится? — спросила уже, наверное, в сотый раз.

Он взял меня за руку и переплёл наши пальцы.

— Всё получится, любимая, — произнёс он уверенно.

И я ему верила.

При заходе на посадку, пронзая атмосферу, корабль довольно ощутимо потряхивало атмосферными вихрями, но не сильнее, чем когда мы взлетали на шаттле или спасались на повреждённой капсуле.

Некоторые пассажиры плакали и молились, кто-то смеялся, но в основном очень многие нервничали.

Я тоже переживала, но не за приземление. Мне было волнительно перед встречей с сестрой. Так волнительно, что я не могла спокойно сидеть: дёргала ногой; кусала губы; грызла ноготь; сжимала руку Аррона.

Как она там?

Посадка прошла гладко и плавно, в чём я не сомневалась. На такие корабли всегда берут только профессиональных пилотов, в мастерстве которых нет смысла сомневаться.

Через иллюминатор я увидела серую поверхность посадочной полосы и в некотором отдалении кроваво-коричневые скалы и клубящийся красный туман.

Очень некрасивая планета, тревожная и неприятная. С неё поскорее хочется убраться прочь. Надеюсь, вскоре это и случится.

Покинуть корабль нам позволили только после того, как были проверены все системы безопасности, роботами проанализирована поверхность корабля и когда обработали его снаружи специальными средствами от всевозможных инопланетных вирусов и радиации.

На выходе нас проверяли датчиками, что мы не принесли никакую заразу.

Мы спустились по трапу вниз, внимательно осматриваясь по сторонам в этом незнакомом новом мире.

— Даже я здесь впервые, — хмыкнул Аррон, держа меня за руку.

И вот, наши ноги ступили на поверхность той самой станции, где жила и училась моя Тиана, моя сестрёнка, с которой меня разлучил ненавистный мне Гран, чтоб его душа вечно терзалась после смерти!

Надеюсь, Гран уже мёртв. И надеюсь, что умирал он долго и мучительно.

Мы подошли к площадке, откуда открывался панорамный вид на станцию и замерли. Её смело можно было назвать огромным миром на поверхности другого мира.