Внизу показалась большая зеленая площадка, к которой мы устремились. Очень скоро дракон приземлился, осторожно положил меня на травяной ковер и отполз чуть в сторону. Оборачиваться не спешил – застыл рядом и пристально изучал. Словно старался впитать образ навеки… Его золотой хвост мелко дрожал, похоже, от едва сдерживаемых эмоций. Впечатляющее зрелище: дракон весь словно облит чистейшим сверкающим золотом, и каждая чешуйка кажется начищенной до блеска. Но важнее всего – от него во все стороны фонило сильнейшей магией, не чета моей. Да и кто я – мелкая красная ящерица, а он – огромный золотой дракон. Вот так и рождаются комплексы неполноценности.

Это сверкающее чудо легко преодолело пару шагов пространства, подаренного в первые мгновения, чтобы я могла выпутаться из крыльев и твердо встать на лапы. Уткнулся носом в мою морду, высунул язык и снова лизнул меня в нос, в глаз, в подобие уха… Я отшатнулась, но, странное дело, испытала невероятно приятное ощущение от прохладной влажной шершавости этого языка на моей шкуре. Внутри все затрепетало.

Чем дальше я отступала, приподнимаясь на задние лапы, тем ближе оказывался золотой. Очень скоро мы стояли на лапах, тесно прижимаясь друг к другу и поддерживая себя в вертикальном положении легкими трепыханиями крыльев. Из-за его мощи и роста я начала задыхаться от страха – слишком мелкая и слабая, чтобы суметь удержать его на расстоянии. Да еще как раз перед моими глазами маячила его мощная грудь, защищенная огромными костяными щитами-наростами. Сплошное орудие смерти!

Крыло мягко прошлось по моей спине, лаская, поглаживая, успокаивая. Золотые глаза гипнотизировали, заглядывали в душу, не давая отвернуться… Он громко фыркнул небольшим язычком пламени, стоило мне упереться в его грудь лапами и от раздражения и страха вонзить в нее когти. Точнее, я попыталась, но чуть не испортила свой драконий маникюр о его стальную непробиваемую чешую. Даже царапины не оставила…

Снова ласкающий язык на моей шее, а потом он начал медленно поворачивать меня спиной к себе, тяжело, яростно дыша, будто уже не мог себя сдерживать, и это напугало меня еще больше. Когда таких размеров дракон не может себя контролировать – это страшно.

Он уже практически забрался на меня, когда я невероятно удачным хуком задних лап сбросила его с себя и, визжа от страха, по-пластунски рванула навстречу свободе. Точно ящерица! Я даже услышала, как клацнули его зубы возле моего хвоста, но вовремя поджала его и полетела вниз, рванув с обрыва. Дикий рев только добавил мне сил для ускорения и второго дыхания, и третьего, и четвертого. Думаю, дедушка мною гордился бы… так быстро я еще никогда не летала.

Тень снова мелькнула надо мной, заставив задохнуться от страха и еще чего-то странного, загадочного… Я в ужасе поняла, что теперь захотела, чтобы он меня догнал… Словно я курица, бегущая от петуха и специально замедляющая свой бег, а то вдруг не сможет или устанет… Судорожно закрутила головой, но нигде его не увидела. И ощущение взгляда золотых глаз преследовало меня все время, пока я рыскала по округе в поисках злополучного озера.

Зато там меня уже поджидал дедушка. Причем разгневанный и одновременно напуганный моим отсутствием. С лету нырнула в озеро, чтобы смыть с себя аромат золотого и избежать лишних вопросов. Я просто боялась на них отвечать, да и не знала, что именно рассказывать. Несмотря ни на что дед, как только я вылезла из воды и обернулась, все равно подозрительно принюхался, но не задал ни одного вопроса.

– Предлагаю пообедать!

– Дома, дед?

– Нет, в предгорьях. Я покажу тебе таверну, откуда мы забираем еду.

Я тут же успокоилась и, соглашаясь, радостно кивнула. А еще меня посетила странная мысль, что смерть на Земле и новое рождение на Лайваносе изменили меня. Ушла вечная настороженность и отношение ко всему как у стариков. Душа помолодела и требовала веселья и даже самых мелких и незначительных радостей. Вот даже от той самой еды, за которой мы сейчас летим. А еще за эту неполную неделю я заметила, что драконы живут, как могут, но полной жизнью. Используют любой повод для радости и праздника. Умеют восхищаться не богатством, а самой жизнью.

Мы одновременно обернулись, как только наши лапы коснулись поверхности. В эту приличного вида и размеров таверну я заходила весьма уверенно. С большим чувством гордости, ведь рядом идет самый великолепный мужчина из тех, кого я встречала в жизни, – мой обожаемый дед. Он взял меня за руку, когда заметил незнакомых людей, похожих на наемников, но его тревога оказалась напрасной. Когда люди замечали Санренера, они быстро уходили с нашего пути, опасаясь даже поднять взгляд. Впрочем, так же поступали и все встреченные нами нелюди. Они усиленно нас не замечали и от этих стараний даже потели.

Гном, хозяин таверны, завидев Санренера, выкатился из-за стойки и ринулся в нашу сторону, широко улыбаясь и поддерживая спасательный круг, которым служила внушительная жировая прослойка на его талии. И с явным любопытством посматривая в мою сторону.

– Приветствую вас, крылатый Повелитель! И…

– Моя внучка, Алев Красная!

Гном пораженно остановился, а потом, окинув меня уважительным внимательным взглядом, пробормотал:

– Поздравляю, Повелитель! Ваша внучка – вылитая вы! Я так понимаю, вас можно поздравить с первым вылетом из гнезда?! – гном окольными путями пытался выяснить, как получилось, что обо мне никто не слышал.

– Можно сказать и так, Вейрик! Нам как всегда, но в двойном размере и за мой любимый стол! – усмехнувшись, ответил Санренер.

Гном поклонился дракону и суетливо кинулся выполнять заказ, а мы неспешно прошли к столу, стоявшему сбоку от огромного камина. Я отметила присутствие нескольких драконов, которые, завидев нас, вставали и кланялись Санренеру; мне же доставались голодные горячие взгляды самцов, страдающих спермотоксикозом. Даже возникло ощущение, что они касаются меня ими физически, оставляя на коже горячие пятна. Бр-р-р!

Мы уселись, и нам тут же начали приносить в больших количествах еду в разных тарелочках. Все пережитое сегодня заставило сначала проглатывать пищу, не глядя и практически не ощущая вкуса.

– Разве Карр тебя не покормил, родная?

– Кормил.

Удивленный голос деда заставил прожевать очередной кусок и, проглотив его, ответить:

– Но у меня, как оказалось, нервы ни к черту, и разные, хм… неприятности вызывают стресс. А когда я нервничаю, становлюсь голодная.

– И какие неприятности с тобой произошли, Алев? Я обязан знать! – зарычал дед.

– Я впервые вижу, чтобы ты рычал на женщину, Санренер! Чем же она тебе не угодила?

Гнев моментально испарился, когда он заметил обратившегося к нему мужчину, который улыбался, при этом явно испытывая недовольство. А я пропала для окружающих, стоило посмотреть на него. Причем снизу вверх пропутешествовав по его телу.

На нем были высокие тяжелые ботинки на шнуровке, в которые заправлены облегающие штаны из черной плотной ткани, но даже сквозь нее я видела, как перекатываются развитые мышцы длинных ног. Узкие бедра и талия, переходящая в накачанный торс, который обтягивала черная рубашка без единого украшения. Поверх нее – расстегнутая куртка до середины бедра. А потом я замерла и опять потерялась в золотых глазах, раскосых, вытянутых к вискам. Он тоже смотрел только на меня, игнорируя остальное. На миг показалось, что, едва мы встретились взглядами, пламя камина вспыхнуло миллионом золотых искр, осыпавших нас двоих, и медленно угасло.