– Ты не попрощался? – недоверчиво поднял бровь Светлейший.

– Я не об этом. Кто еще знает, кто я и откуда? Я не хочу, чтобы в один прекрасный день ваши противники прислали мне голову матери.

– От меня или от лейтенанта Диена никто ничего не узнает. Но тебя сопровождали семеро солдат. Это немало.

– Позаботьтесь, чтобы они обо всем забыли, ваша светлость. И о том, чтобы мой бывший наставник больше не предавал доверия баронессы. Вряд ли я смогу быть вам полезен, каждую минуту опасаясь за свою семью.

– Хорошо. Для такого юного мальчика очень хорошо, – кивнул Светлейший. – Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть.

– Ни в коем случае, учитель, – склонил голову Дайм. – И благодарю вас за бесценный урок.

Этикет, протокол и долг настоящей принцессы

Капитану Г. от полковника Д.:

«С сегодняшнего дня отчитываешься по Аномалии лично мне. Первый отчет – как только она вернется в Сойку. И учи ее держать дар под контролем. Ни слова о том, что в Тавоссе она видела не Люкреса. Головой отвечаешь».

Капитану Г. от генерала Альгредо:

«Будь осторожен с полковником Д. и помни, что твоя первоочередная задача – безопасность Каетано.

Головой отвечаешь!»

Капитан Г. жене:

«Любимая, ты не видела мою запасную голову?

Кажется, она мне скоро понадобится!»

17 день пыльника (тот же день). Тавосса, близ Кардалоны

Шуалейда шера Суардис

Письмо от шера Бастерхази она так и не прочитала – не успела. Только письмо отца, короткое и сумбурное. Из него Шу поняла, что отец сам не понимает, радоваться ему, что дочь оказалась настолько сильной шерой и спасла страну от зургов, или ругать ее за самовольную отлучку из безопасной крепости и влезание в самую гущу неприятностей. Но вот тому, что до ее совершеннолетия помолвки с Люкресом не будет – он точно радовался. И сама Шу должна была, но несмотря на доводы рассудка, она хотела снова увидеть его. И увидеть, и почувствовать…

Зеркало зазвенело, оповещая о том, что кто-то хочет с ней связаться, как раз когда Шу бессмысленно сидела над прочитанным отцовским письмом, держась за горящие щеки и мечтая, как это будет – их следующая встреча. Она даже не сразу поняла, что это за звук такой. А когда поняла – переполошилась, вскочила, почему-то первым делом вспомнив о том, что как наскоро заплела косу поутру, так и ходит растрепой.

Как она покажется в таком виде?

Вдруг с ней хочет поговорить Люкрес?..

Ее привел в чувство упавший стул. Она сама его сшибла, метнувшись к лежащему на туалетном столике гребешку.

– Кто-то не в себе, – сказала она вслух.

Вернула на место и стул, и гребешок. Ровным строевым шагом подошла к помутневшему зеркалу. Выдохнула. Нарисовала руну связи. И еле сдержалась, чтобы не выругаться то ли от облегчения, то ли от разочарования. Из тумана проступило узкое лицо со светлыми, голубовато-серебряными глазами.

– Светлого дня, ваше высочество, – официально поздоровался капитан Энрике Герашан, личный телохранитель Каетано и их с Шу наставник в магических науках.

– Дня, Энрике. К ширхабу официоз, я одна. Как поживает Каетано?

Капитан пожал плечами, обтянутыми синим мундиром.

– Злится. Поубивал все чучела на плацу. Непросто быть всего лишь младшим братишкой самой Хозяйки ветров, победительницы зургов и спасительницы отечества.

– Не издевайся. И прости, что не связалась с вами раньше. Я… я забыла. Глупо звучит, да?

Энрике улыбнулся и покачал головой:

– Я рад, что с тобой все хорошо. И мне очень жаль, что меня не было рядом. Полпред Конвента уже до тебя добрался?

Шу почувствовала, как заливается жаром. О да. Темный шер Бастерхази до нее добрался, еще как добрался…

– Все в порядке, они на рассвете уехали в Суард. Оба.

– Оба?..

– С его высочеством Люкресом. Инкогнито. Они… – Ей очень хотелось сказать, что они – удивительные, потрясающие, великолепные и целуются лучше всех на свете, но что-то ей подсказывало, что Энрике такой ее ответ не порадует. – Они очень торопились. Его высочество оставил письмо, и отец написал. Меня официально признали сумрачной, так что… вот.

Энрике слушал ее, хмуря светлые, почти бесцветные брови. Он знал, что она о чем-то умалчивает. И Шу знала, что он знает. Идиотская ситуация. У них с Энрике никогда не было секретов друг от друга, а теперь… теперь – есть. И это плохо.

– Что ж, хорошая новость. Но почему они не проводили тебя в Суард сами?

– Потому что я возвращаюсь в Сойку. Отец считает, что меня пока рано показывать народу. И знаешь, он прав. Я хочу домой, к Каетано.

– И ты хочешь что-то мне рассказать, не так ли, Шу?

– Не сейчас, Энрике. Прости, мне надо кое-что обдумать.

Капитан с неуловимым ехидством улыбнулся.

– Бален тебе поможет в этом нелегком деле. Думаю, она уже сегодня будет у тебя.

– Ты отпустил свою жену одну?!

– Ты так трогательно беспокоишься о тех, кто встретится моей Белочке по дороге, – хмыкнул капитан. – Но не волнуйся, Морковка за ней присмотрит. До скорой встречи, о великая грозная колдунья.

Шу тоже улыбнулась гаснущему зеркалу. Да уж. Две маленькие, беззащитные крошки – светлая шера Бален Герашан и рысь. И кто из них беззащитнее, одна Сестра знает.

Боги, как же Шу соскучилась по нормальной жизни! По брату, по Энрике и Белочке, по Зако… даже по полковнику Бертрану и шере Исельде! Скорее бы вернуться домой.

До Кардалоны небольшой отряд всадников добрался незадолго до заката. Шу не сразу поняла, что за толпа перед воротами. Даже подумала, а не придержать ли лошадь и не спросить ли у Медного: он деликатно позволил Шу и Бален вырваться на пару десятков локтей и наконец-то поговорить о своем, о девичьем. Шу уже успела рассказать подруге о встрече с будущим женихом и шером Бастерхази. Письма она тоже показала, все три.

Когда Баль увидела письмо от Бастерхази, у нее сделались такие глаза, словно Шу держала в руке не бумагу, а готовую броситься ядовитую тварь.

Хотя нет. С любой ядовитой тварью остроухая ире бы договорилась на раз, не зря же она – маг природы. Темный шер – совсем другое дело. Его Бален явно предпочла бы убить на месте, так что Шу даже не стала ей рассказывать, что он сумасшедше прекрасно целуется. Может быть, не так уж и прекрасно, а на самом деле ей все приснилось?.. В общем, чтобы не нервировать Баль, письмо от Бастерхази она спрятала в седельную сумку и не стала пересказывать, что именно он написал.

На самом деле – ничего особенного, деловое письмо в четыре строчки. Честно говоря, Шу была разочарована, хотя и сама не могла понять, чем именно. Не ждала же она в самом деле, что полномочный представитель Конвента в официальном письме станет признаваться ей в любви? Или хотя бы делать ей комплименты…