Пошумев для порядка, ремонтеры со Щербаком во главе потребовали холодного пива и уселись в ожидании в беседке неподалеку. Прихлебывая пиво, Щербак вдруг подумал о том, не установить ли под лавочкой в беседке одну из оставшихся в наличии радиозакладок? Будет ли возможность подсунуть их в доме, под бдительными взорами следующих повсюду следом охранников – неизвестно. Сказано – сделано: нащупав подходящую полость под декоративной облицовкой, москвич включил жучок и засунул его туда.

Примерно через час дверь ВИП-коттеджа распахнулась, и ожидающих в фургонах рабочих позвали внутрь. Вскоре они вынесли из дома и закинули в рефрижератор несколько довольно раскисших 20-килограммовых картонок с мороженой рыбой. Вслед за рабочими вышли двое мужчин, в одном из которых Щербак тут же опознал Алдошина.

Не исключая возможности такой встречи, москвич заранее принял меры: приклеил объемистые кудрявые бачки и надел бейсболку с длиннющим козырьком.

Спросив позволения у вышедшего с Алдошиным крепкого молодого мужчины, охранник махнул электрикам рукой:

– Заходите, мужики! Смотрите, и давайте побыстрее!

– Побыстрее! Свет-то вам нужен, – проворчал Щербак. – А мы чё, мы хоть и так свалим. И сидите тут…

В просторном холле у входных дверей стоял какой-то механизм промышленного вида, от которого змеился длинный толстый кабель.

– О-о, да тут у них целый завод, Олежка! Конечно, такая бандура запросто фазу выбьет!

– Ты чего несешь, мужик?! – заступился за бандуру охранник. – Этот станок только утром привезли! И включали от нашего генератора – а света со вчерашнего дня нет!

– Разберемся, – утешили электрики и разбрелись по домику, осматривая розетки и заглядывая в распределительные коробки.

Через полчаса все очевидные аргументы для осмотра внутренней сети базы отдыха были исчерпаны, и электрики потянулись к воротам. Щербак отметил про себя, что фургоны исчезли, а толстая сердитая техничка вытирала обширную лужу в холле.

– Чего ругаешься, девица-красавица? – походя поинтересовался Щербак, преувеличенно старательно любуясь обширным оттопырены задом красавицы. – В таком месте работаешь, грех сердитой быть – выгонят ведь, поулыбчивее кого найдут!

– Посмотрю я, как «шкирлы» ваши длинноногие будут целыми днями блевотину за клиентами убирать да лужи вонючие вытирать! – заворчала толстуха. – Это ж додуматься надо – посреди холла с паркетом рыбу раскидать, размораживать да замораживать! Как будто кухни или ледника для этого нету! А я улыбаться должна еще!

Щербак быстро обернулся: охранника, неотступно следовавшего доселе по пятам, рядом не было.

– Какая рыба, красавица? Приснилась тебе, видать, рыбка золотая…

– Золотая? Треска, что ли? – Толстуха показала шваброй на десятка два крупных рыбин, сложенных грудой на старой портьере в углу холла. – Повытаскивали зачем-то из брусков замороженных, а обратно не засунули, ироды!

– Катерина, а ну рот закрой! – прикрикнул появившийся охранник. – Не твое дело, что тут люди делали! А вы, мужики, чего встали? Посмотрели свои розетки – и на выход!

Вернувшись в штабной фургон, Щербак в ответ на вопросительный взгляд оперативников поднял вверх два пальца:

– В беседке на улице одну «закладку» оставил, а вторую в комнате, где мужик какой-то спал. Так что звони, настраивайся… Что у вас тут?

– Фура и «рефка» прошли в сторону Мальков в 10.50. Сергей поехал за ними. Дежурный ДПС звонил, ведомственная принадлежность машин установлена. ООО «Сигнус» – добыча и первичная переработка рыбы. Закупают рыбу, морозят и гонят в Москву. У них там, в Мальках, огромные холодильники и установки быстрой заморозки.

Олег Щербак поскреб ногтями небритую щеку, сдернул приклеенные бакенбарды.

– Подождем до двенадцати, потом докладывать будем, – решил он и повернулся к оперу, перед которым были разложены с полдесятка мобильников: – Ты закладки слушаешь?

– Пока ничего, только фон…

Минут через сорок позвонил оперативник, «провожавший» рефрижератор и фургон.

– Коробки с рыбой из фургона выгрузили на общий склад, – доложил он. – А девять штук из «рефки» в отдельный морозильник сгрузили. Фургон возвращается обратно, пройдет мимо вас минут через десять.

– Оставайся на трассе, у автобусной остановки, – распорядился Щербак.

Пропыливший вскоре мимо штаба фургончик на территорию базы отдыха заезжать не стал – высадил у ворот пассажира и поехал обратно. Щербак поглядел на часы, раскрыл ноутбук, чтобы связаться по скайпу с начальством, но в этот момент дежурный у телефонов предостерегающе поднял руку и подключил громкую связь и магнитофон. Из динамика донеслись обрывки телефонного разговора:

– Мой мобильник барахлит, у товарища телефон взял… Тома, что случилось-то? Что за крики?.. – После серии междометий послышался другой голос: – Миша, ты на меня так не смотри! Говори – что там у тебя стряслось? Мальчишка потерялся, что ли? – Семен, мне срочно надо домой! И наплевать мне, дозволяет это твой босс или нет! – Да говори ты толком! Что случилось? Ну, забегался пацан – с кем не бывает! Телефон потерял, или кокнул. Батарея «сесть» могла… – Где мой телефон, Семен? Там должны быть входящие звонки… – Сейчас принесу. И успокойся, ради бога! Сейчас все разрулим!

Динамик замолчал. Через несколько минут он опять ожил:

– Кирилл утром пошел за хлебом и не вернулся. Тамара не дождалась его и ушла на работу. Звонила ему, абонент был недоступен. А потом ей позвонил какой-то мужик, два раза. В первый раз поинтересовался, как можно связаться со мной. Во второй раз он заявил, что скажет про Кирилла только мужу. То есть мне. Посоветовал ей немедленно найти меня и передать, что я должен позвонить. У меня в телефоне – четыре пропущенных звонка с незнакомого номера и эсэмэска от Проперухина. Это он, гад… Семен, мой автобус перегнали? – Вчера еще. Миша, погоди, мне боссу позвонить надо. Одна минута, Миша!

Послышались торопливые шаги, потом голос Семена:

– Это я, шеф! – дождавшись ответа, быстро заговорил Мезенцев. – Извините, если рано. С треской все в норме, лично сдал вашему человеку… Да, все о’кей. Вернее, не все: у нашего «лесного друга» опять проблема. И похоже, серьезная! Пацан у него пропал. И это опять «посылочка» от нашего старого «друга». Да… Он рвется домой – полагаю, надо отпустить, шеф. Его и второго – зачем они нам тут? И беда у человека… Шеф, может, мне с ним? Подключиться, словом? Как бы дров не наломали – и наши «косолапые» и тот ненормальный…

– «Лесной друг» и «Косолапый» – это Алдошина он обрисовывает, – отчего-то шепотом, будто его могли услышать, прокомментировал один из оперов. – Конспирируют!

Щербак предостерегающе поднял руку. Все смотрели на динамик.

– Шеф, вы все просчитали? Все продумали? Это же наш человек, в общем-то! Не по-людски как-то получается! И потом: я ж говорю – как бы дров не наломали! Киднеппинг – это серьезно. Это серые товарищи сразу к производству принимают! Понял… Егор, слышь? У Мишки пацана, похоже, похитили. Я с ним ехать не могу: у шефа на меня другие виды сейчас. Может, ты с ними прокатишься? (пауза) Нет, я понимаю, у тебя свой хозяин. Но ты же вроде ко мне в оперативное подчинение поступил до особого, так скажем, распоряжения, а? И по-человечески – боюсь я их одним отпускать. Дилетанты. Ну, так как? Я могу, конечно, и сам твоему боссу позвонить…