Горик Або – именно он был тем пленником, что узнал Сувора, – подхватил с земли меч, выпавший из руки мертвого охранника каравана, и ринулся в бой, мстя за все пережитое сразу: и за гибель товарищей в устроенной солдатами маркграфа засаде, и за плен, и за позорную для любого рыцаря продажу в рабство, и за издевательства охранников каравана. За всё! Первому работорговцу он с силой, какую сложно было ожидать от этого изможденного человека, срубил голову. Горячая струя крови ударила ему в лицо, но не зря говорят, что месть сладка, а кровь врага приятна на вкус! Зарычав, словно дикий зверь, Горик насадил следующего противника на меч, толчком сбросил его с клинка и бросился на нового врага. И так страшен был его лик, что и свои, и чужие отшатнулись от разъяренного рыцаря…

Сувор, покончив с четверкой противников, завертел головой, увидел, что солдаты успешно справляются с последними сопротивляющимися работорговцами – здесь его помощь не требовалась, – и бросился к баржам. Мимоходом рубанул подвернувшихся под удар противников, взбежал по сходням и, не обнаружив врагов, перепрыгнул на соседнюю палубу. С разных сторон на него бросилось, истошно вопя, с десяток противников. Двое рухнули пронзенные стрелами, еще один захромал, но остальные уже окружили рыцаря, и лучники вынуждены были прекратить стрельбу, опасаясь зацепить своего.

Численное преимущество противника Сувора не смутило. Раскрутив тяжелый меч, он достал лезвием плечо одного из нападавших, и отсеченная рука упала на деревянный настил палубы, мигом позже следом рухнул и ее владелец, оглашая окрестности истошным воем и заливая грязные доски струями крови. Орал он недолго и вскоре затих, свернувшись клубочком.

Перед носом рыцаря скользнула стрела – кто-то из лучников решил все же рискнуть и помочь окруженному рыцарю, – едва не срезав ему кончик носа, и воткнулась в плечо одного из врагов. Караванщик выругался, спрятавшись за спины рвущихся в бой товарищей.

Рыцарь тоже облегчил душу крепкими выражениями в адрес косорукого стрелка. Одними ругательствами Сувор не ограничился и погрозил кулаком в сторону берега. Хорошо бы он выглядел без носа! Каждой шлюхе пришлось бы доказывать с пеной у рта, что это не от дурной болезни.

Ага, так бы и поверили! Прощай походы по борделям! Хоть примерным семьянином становись, если бы еще нашлась идиотка, готовая выйти за безносого.

Крутанувшись вокруг себя, Сувор прочертил клинком линию на уровне колен, отгоняя подбиравшихся со спины врагов. Один оказался достаточно ловким, чтоб уклониться от свистящей смерти, отскочил назад. Его менее расторопный товарищ лишился ноги. Тяжелый полутораручный меч нугарца даже не заметил преграды, с легкостью перерубив и мышцы, и кость.

Охранники каравана были отнюдь не новичками в военном деле, но им ли было равняться с потомственным воином в…дцатом поколении, получившему свой первый меч в семь лет. И все же… Все же рыцарь переоценил свои силы, отбиваться от пятерых противников было все сложнее и сложнее. Несколько раз мечи врагов скользя царапали по его доспехам, но надежная броня пока держалась.

Заигрался!

Сувор помрачнел, когда с соседней баржи на подмогу своим товарищам перемахнуло еще трое бойцов. Низко пригибаясь от стрел, почти стелясь по палубе, они приближались к окруженному рыцарю. Узнали в нем одного из командиров и теперь стремились поквитаться за предательское нападение.

Зло оскалившись, Сувор взвинтил темп, окружив себя сверкающим стальным куполом, и ринулся на врагов, стремясь уменьшить их количество до подхода подкреплений. Караванщики понимали его задумку и уклонялись от атак, тянули время. Тем не менее рыцарю удалось зацепить одного из врагов, брызнула кровь, но работорговец ловко уклонился от следующего выпада нугарца, кошкой отскочил назад, хрипло выругался. Рыцарь последовал за ним, стремясь добить раненого. Второй караванщик прыгнул на Сувора сбоку – отвлекал внимание на себя! Сувор повернулся, пропуская скользом метивший в грудь клинок, с треском разошлась жесткая кожа доспехов, ей отозвались протяжным скрежетом кольца кольчуги, но выдержали, не поддались, не допустили чужую сталь до тела владельца… Караванщик оказался слишком близко от рыцаря, и тот не преминул воспользоваться ошибкой противника. Меч перебросить в левую сторону Сувор не успевал, поэтому влупил по зубам кулаком. Кулак у рыцаря оказался, что надо! Со всхлипом противник отлетел назад, брызгая кровью из разбитого рта, закхекал, выплевывая обломки зубов.

Но на этом успехи Сувора закончились, получив чем-то тяжелым по ногам, он покатился по палубе. Рыцарь увернулся от двух мечей, ударивших по нему с двух сторон, оставил на палубе обрывок доспеха, перекатился дальше, уходя от удара вдогон, и успел подняться на ноги, прежде чем враги подоспели.

Кормчим, видимо, надоела роль зрителей, и они – сдуру, не иначе! – пришли на помощь караванщикам. Один из них и изловчился достать тяжелой жердью рыцаря по ногам. Впрочем, он тут же поплатился за свою глупость, сзади сверкнул клинок и высунул свое жало из груди кормчего. Следующий удар достался второму рулевому, и он рухнул на палубу с разрубленными ребрами. Перескочив через трупы, одетый в грязные лохмотья, босой, с залитым кровью лицом Горик улыбнулся Сувору:

– Не ждал, дружище?

– Не ждал, – признался Сувор. – Но знал бы ты, как я рад тебя видеть?!

– Да уж догадываюсь, – усмехнулся Горик, махнув рукой в сторону приближающихся врагов. – Небось, умирать готовился?

– Не без того, – ворчливо ответил Сувор, отражая выпад наскочившего сбоку караванщика.

Друзья привычно встали спина к спине.

Враги окружили их кольцом, но нападать не спешили, чувствовали, что первый же нападающий рухнет под ноги рыцарей, и второй, и третий… Не щенки – матерые звери! Эти возьмут за свои жизни плату полной мерой. Пускай один из них одет в лохмотья, а второй смахивает струящийся по лицу пот, но мечи в руках обороняющихся не дрожат, и глаза зорко отслеживают каждое движение противников. Даже умирая, они способны будут совершить последний рывок, чтоб сомкнуть зубы на горле торжествующего победителя.

И караванщики медлили.

Нугарцы не обольщались медлительностью противников, знали, что выхода у тех не было: если караванщики не смогут покончить с рыцарями в ближайшие пару минут, то на подмогу попавшим в окружение товарищам придут остальные фароссцы, добивающие последних работорговцев на пристани.

Вот сразу четверо бросились на рыцарей с разных сторон.

Сувор отбил плоскостью меча прянувший со скоростью змеи коварный выпад одного противника, подставил меч под удар второго…

Горику было полегче. Первый нападающий споткнулся о труп кормчего и не смог отразить атаку рыцаря. Тяжелый меч рухнул на голову врага, расколов череп пополам. Видя молниеносную гибель своего товарища, второй нападающий замешкался, дав Горику несколько драгоценных мгновений, чтоб приготовиться к отражению атаки. Даже неожиданное нападение третьего врага не стало для рыцаря неожиданностью.

А вот Сувору приходилось нелегко: полностью занятый противостоянием с двумя оказавшимися не самыми плохими мастерами меча, он не сумел среагировать на атаку третьего противника. Меч караванщика стремительным уколом скользнул под мышку рыцаря и…