Что же касается поцелуя… Не важно, по какой причине ее поцеловал Расс, важно то, почему она ему это позволила. Почему не оттолкнула его. Может быть, она тоже выразила ему благодарность за то, что он пригласил ее на ранчо и тем самым спас от мытарств в чужом городе. Или дело не только в этом: она была уверена в том, что он ей нравится. Очень нравится.

Танзи забыла обо всем на свете, когда Расс поцеловал ее и заключил в объятия. Появление Черепашки в тот момент вызвало у нее досаду.

Раньше Танзи могла себе объяснить любой свой поступок. Но сейчас она была в замешательстве.

Впрочем, может быть, это не так уж и плохо. Иногда полезно посмотреть на ситуацию с разных точек зрения.

Она подумает об этом завтра. Потому что сегодня очень устала. Слишком много всего случилось за один день.

– Отличный завтрак, мэм, – сказал Тим. – Если дело дойдет до голосования, кому оставаться на кухне, вам или Уэльту, я проголосую за вас.

– Тебе не удастся никого одурачить, – усмехнулся Орен. – Ты проголосуешь за нее, если даже она превратит пирожки в угли.

– Нет, только не пирожки, – проговорил Тим, протянув руку за очередным пирожком. – Все имеет свои пределы.

– Это уж точно. Слушать твои глупости больше пяти минут можно лишь учитывая твою молодость.

– Пусть я молодой, зато красивый, – заявил Тим.

– Не красивее твоей лошади, – заметил Орен.

– Скажите, мэм, можно обходиться так жестоко с человеком, который еще не успел позавтракать?

– Ты закончишь свой завтрак лишь когда у тебя заберут тарелку, – буркнул Уэльт.

– Я решил жениться на мисс Галлант. Тогда у меня будут пирожки каждый день.

– Мисс Галлант не выйдет замуж ни за одного из вас, – вставил Черепашка. – Она образованная, может работать учителем в школе.

– Это вовсе не значит, что я позволю себе оскорблять человека, который честно работает с утра до ночи, – сказала Танзи. – Тебе следовало бы извиниться перед Тимом.

– Но он смеялся над вами, – запротестовал Черепашка.

– Он шутил, – сказал Расс. – Здесь на ранчо никто не посмеет обидеть мисс Галлант.

– Простите, – тихо проговорил Черепашка.

– Не переживай, я не обижаюсь, – сказал Тим. – Нельзя сердиться на мужчину, который защищал честь леди.

– Уф! – выдохнул Орен, поднимаясь. – Пойду, пожалуй, сменю Бака, а то после еды в сон клонит.

Мужчины перебросились еще парой шуток и направились к загону с лошадьми.

– Почему мне не дают ничего делать? – спросил Черепашка.

– Ты пока плохо ориентируешься на ранчо и в его окрестностях, – объяснил Расс. – Когда освоишься, я дам тебе какую-нибудь работу.

– Но как можно потеряться в долине!

– Пойдем, я покажу тебе.

– К какому времени готовить обед? – крикнула им вслед Танзи.

– Мы вернемся только к вечеру.

Глядя, как Черепашка, словно щенок, вертится вокруг Расса, Танзи улыбнулась.

– Не удивлюсь, если к полудню Расс придушит этого мальчишку, – сказал Уэльт.

– Он похож на Тима.

– Надеюсь, что это не так. Знали бы вы, что в свое время вытворял Тим, у вас волосы встали бы дыбом.

– Зачем же тогда Расс привез его сюда?

– Не стану вам объяснять. Со временем сами поймете.

– Все надеются, что скоро я пойму нечто очень важное.

– И что бы вы хотели понять?

– Почему, например, вы остаетесь дома вместо Расса?

– Расс всегда оставляет кого-нибудь здесь. Сейчас ему надо заниматься с Черепашкой. В горах только один большой проход, по которому можно провести коров и доставить продукты, но к долине можно пробраться и узкими тропками. Их тут немало. Кто-то должен охранять дом и подступы к нему.

– Значит, он уверен в том, что я не сбегу?

– А вы собираетесь сбежать?

– Не знаю. Я многое слышала о Рассе от других, но ничего от него самого. Он сказал, что вы его лучший друг. Расскажите мне о нем. Вы остались дома, и целый день мы проведем вместе. Но больше всего мне хотелось бы знать, почему вы писали эти письма.

Как только Расс с Черепашкой уехали, Танзи приготовила кофе, взяла две чашки и пошла разыскивать Уэльта. Она нашла его в загоне для лошадей, в небольшой сосновой рощице. Фиолетовые стрелы люпина и белые кружевные цветки купены то тут, то там выглядывали из густой травы. За рощицей виднелись белые гроздья горных флоксов, а вдоль топких берегов речки розовели кошачьи лапки. Танзи налила в чашку кофе и передала ее Уэльту.

– Что ж, рассказывайте. И постарайтесь ни о чем не забыть.

– Первый муж матери Расса, отец его сестры, умер сразу же после ее рождения, – начал Уэльт, глотнув кофе. Он стоял, облокотившись о забор, а Танзи села на ствол упавшего дерева. – Потом его мать связалась с одним красавчиком шахтером, который обещал жениться на ней. Но вместо этого он подался на восток, оставив ее беременной Рассом.

– А этот мужчина знал, что она ждет ребенка?

– Да.

– Неужели он даже не захотел увидеть своего ребенка?

– Нет, такого желания у него не возникло. Расс не пытался разыскивать отца. Неизвестно, откуда пришел этот человек и куда потом делся. Мать Расса потом вышла замуж за Боба Тибболта, чтобы дать сыну имя.

– Такое нередко случается, – заметила Танзи.

– Боб Тибболт любил жену и дочь, но терпеть не мог Расса. Расс постоянно думал о том, что родной отец бросил его, мать стыдилась, а отчим ненавидел.

– Да, это, должно быть, очень тяжело.

– Потом стало еще хуже. Жене Боба Тибболта хотелось иметь дорогие вещи и драгоценности, но Боб Тибболт был небогат. И Джун стала любовницей Стокера.

У Танзи болезненно сжалось сердце.

– Слух об этом распространился по городу. Но Расс любил мать, несмотря ни на что, и часто ввязывался в драки, если слышал оскорбительные замечания в ее адрес. А потом Стокер бросил Джун. Неизвестно по какой причине. То ли она стала чересчур жадной, то ли просто надоела ему. Джун не смогла этого пережить и свела счеты с жизнью. А вскоре покончил с собой и Боб Тибболт. Он оставил предсмертную записку, в которой сообщал, что Расс не его сын.

– Какая жестокость! – воскликнула Танзи. – Как он мог!

– Смерть жены его подкосила.

– А что Расс?

– Расс? Пытался как-то справиться со своим горем. Поехал к Стокеру, хотел с ним разобраться. Стокер, естественно, посмеялся над ним, сказал, что его мать шлюха, и велел своим людям вышвырнуть Расса на улицу.