скорее штукарь, привыкший упорно работать даже над самой незначительной деталью. Он блестяще владеет техникой и призывает своих учеников быть усердными и непременно искренними. Как человек он раскрывается с неожиданной стороны – оказывается хвастливым, помешанным на собственных успехах. Но пока что Мане не слишком обеспокоен этими особенностями мастера: он внимает его наставлениям и трудится так, как не трудился, вероятно, никогда. Утро Мане проводит в мастерской Кутюра, после обеда ходит в свободную академию, где можно взять натурщика, по выходным наблюдает за работой других художников. Но уже через полгода Эдуард, кое-чему научившись и осознав, что для него живопись, начинает спорить с Кутюром: сначала в мыслях, затем вслух. Спонтанный, естественный подход Мане не имеет ничего общего с выстроенной продуманностью Кутюра. Эдуард хочет рисовать только то, что вызывает в нём сильные эмоции, а вдохновить его могут яркий свет, необычное лицо, скрытое чувство… Сама жизнь! А не омертвелые сюжеты из прошлого, царящие в академическом искусстве.

Мане позволяет себе всё больше: шуточки в мастерской, насмешки над мэтром, явное недовольство традиционными методами обучения… И даже идеалы их различны: Кутюр предан старым итальянским мастерам, Мане предпочитает испанцев – Веласкеса, Гойю, Сурбарана. Однокашники не участвуют в его бунте, но и не осаживают Эдуарда, напротив, поддерживают все его выходки весёлым смехом. В самом деле, он так мил, этот Мане! Хорош собой, богат и несомненно талантлив… Он нравится женщинам – вот и юная Сюзанна Ленхоф, учительница музыки из Голландии, приехавшая в Париж на заработки, не устояла перед его обаянием. Двадцатилетняя фарфоровая куколка Сюзанна на самом деле – серьёзная пианистка, которую обстоятельства жизни вынудили зарабатывать уроками. Она учит игре на фортепиано Эдуарда и его младшего брата Эжена, а после занятий Эдуард и Сюзанна коротают вечера в её маленькой квартирке.

Отношения с голландкой Мане держал втайне от всех, даже старому другу Антонену Прусту, с которым жизнь то разводила его, то сводила вновь, не обмолвился ни словом. Антонен с лёгкой руки Мане тоже теперь посещает мастерскую Кутюра, но сам Эдуард уже давно смотрит на сторону: «Когда я прихожу в ателье, мне кажется, будто я в могиле».

Он конфликтует с натурщиками, которые работают в мастерской, хотя они лучшие в своём деле – зря, что ли, их приглашали позировать Жак-Луи Давид, Антуан-Жан Гро, Поль Деларош, Теодор Жерико? Натурщики принимают позы, выверенные десятилетиями, а этот недоученный Мане, подумать только, придирается, требует быть естественными! Почему-то ни Давид, ни Жерико от них такого не требовали! Возмутительно!

Теперь Мане задыхается в мастерской, куда так стремился попасть. И почему все сбывшиеся мечты оборачиваются разочарованием? Эдуард ловит вдохновение на парижских улицах, пытается делать наброски с натуры, а тем временем у Тома Кутюра кончается терпение, и он говорит строптивому ученику то, что давно следовало сказать. Если ты недоволен учителем, значит, следует подыскать другого.

Мане только рад покинуть опостылевшую мастерскую, но его отец другого мнения. Он требует, чтобы сын принёс Кутюру извинения и вернулся к учёбе. Что это такое, в самом деле! Один каприз за другим: то в море, то учиться рисованию, а теперь, когда ему двадцать, изволим всё начать сначала? Не бывать этому!

Мане повинуется отцовской воле и просит у мэтра прощения, наверное, думая: как хорошо, что отец не знает ещё кое о чём. Сюзанна беременна. Эдуард решил, что не оставит девушку – он любит её, нуждается в ней. Но жениться на бесприданнице, иностранке низкого происхождения ему не позволят. Вернувшись в мастерскую, он с видимым смирением приступает к работе, но все мысли его заняты только одним: что же делать, как поступить с Сюзанной и ребёнком?

В семьях, где решения принимаются властным отцом, самые важные из них всегда остаются в ведении матери. Эдуард доверил свою тайну мадам Мане, и они вместе решили, что станут помогать Сюзанне с младенцем, но будут держать это в секрете. К маленькому клубу посвящённых присоединяется голландская бабушка – мать Сюзанны приезжает в Париж, чтобы помочь с внуком, родившимся 29 января 1852 года и получившим имя Леон-Эдуард Коэлла. Фамилия взята откуда-то с неба, мальчик записан сыном Сюзанны и мифического господина Коэлла, но вслух говорят другое: это не сын, а младший брат девицы Ленхоф. Так Эдуард становится главой семьи, которой нет. Молодая мать с младенцем и голландской бабушкой перебираются в квартал Батиньоль, и Мане навещает их ежедневно, помогая, чем и как может. Всё это, повторимся, происходит в атмосфере строгой секретности – шпион позавидует.

Для окружающих Эдуард Мане – всё тот же интересный холостяк, обучающийся в мастерской Кутюра и снискавший себе славу самого талантливого, хоть и строптивого ученика. В 1853 году происходит очередная ссора между Мане и его наставником – тот признаёт достижения молодого живописца, но не находит в себе силы похвалить его за тот удачный этюд рыжеволосой натурщицы, которым так восхищалась вся студия… Отношения следует прервать, но Мане недостаёт решимости, да и отец будет сердиться… В сентябре того же года Эдуард просит у него денег на поездку в Италию – так хочется своими глазами увидеть работы великих мастеров прошлого! В путь он отправляется вместе с братом Эженом, они осматривают Венецию, Флоренцию, Рим. Мане делает копии работ Тициана и Филиппино Липпи, если их, конечно, можно назвать копиями, ведь он на свой лад перерисовывает «Венеру Урбинскую», заботясь не столько о внешнем сходстве, сколько о том, чтобы передать своё впечатление от этой работы. Как будто знает – это ему однажды пригодится…

Мальчик с вишнями

По возвращении в Париж Мане продолжает «общаться» со старыми мастерами в обход новых. Кутюр его всё так же раздражает, а вот Тинторетто или Тициан отвечают на все вопросы. Эдуард приходит в Лувр с мольбертом и копирует великие шедевры. То, что получается в ходе работы, его совершенно не волнует – важен лишь сам процесс. Он сводит знакомство с Эженом Делакруа, просит позволения копировать «Ладью Данте» и получает разрешение. Проводит целые часы перед «Инфантой Маргаритой» Веласкеса.

Художественный мир Парижа тем временем кипит, как бульон под крышкой на сильном огне: все готовятся к Всемирной выставке 1855 года, которую патронирует Наполеон III лично. На Елисейских полях появляется новое здание – Дворец промышленности, построенный по последнему слову архитектуры, из железа и стекла. Художникам предоставлен отдельный павильон, где в числе прочих экспонируются работы признанных гениев – Энгра и Делакруа. Гюстав Курбе, эмоциональный реалист и нетерпимая личность, возмущён решением жюри, отвергнувшего его работы для