Остановившись, он подтянул мешок ближе, вытер со лба пот и спросил:

– А ты чего еще не в трюме, Тедди? Я-то собирался своего красавца загонять.

И он кивнул на стоящего в стороне «грея».

– Сейчас загонишь, – странным голосом произнес Хирш и полез в кабину.

– Что-то я не понял, как будто никто не рад нашей общей удаче. Я правильно понял? – спросил Шойбле. В этот момент Хирш включил привод, и сложенный робот начал семенить по срезу траверса, и за этим сосредоточенно следили Джек и сержант судовой полиции, оба с раскрытыми ртами.

Погрузка удалась, и «грей» прошел в трюм, остановившись возле стенки рядом с «таргаром».

После этого Шойбле забрался в свою кабину и смело провел ее под траверсой, поставив точно у креплений с растяжками. Потом выбрался из кабины и подбежал к неподъемному мешку.

– Эй, зачем он тебе? – спросил судовой полицейский.

– Там нелимитированная жратва!

– Вот ты деревня! Да на борту десантного бота своих пятьсот наименований, сколько бы ты ни летел, всего распробовать не успеешь!..

– Правда, что ли?

– Нет – шучу! Тащи свой деревенский мешок, а то мало будет!..

Шойбле поглядел на Джека с Хиршем – как они отреагируют на выступление сержанта. Но им, похоже, было все равно.

Немного поколебавшись, Шойбле отпустил мешок и с независимым видом прошел в трюм.

Он не боялся никаких подковырок – сам был в этом большой мастак, но обзывалки деревенщиной не выносил. К тому же пятьсот наименований – это же пробовать не перепробовать.

Еще раз взглянув на брошенный мешок, он махнул рукой и спросил:

– Эй, ребята, а какие здесь каюты? Хотелось бы занять лучший кубрик, пока другие не набежали!..

Джек с Хиршем переглянулись. Аптечный коксогол делал свое дело, однако они все еще пребывали в состоянии шока.

– Ну пойдем, посмотрим, – сказал Джек.

– Пока другие не набежали, – добавил Хирш.

После того как машины оказались в трюме, сержант судовой полиции дистанционно включил привод ворот, а когда они закрылись, запустил механизм, который медленно, со скрипом и пощелкиваниями, начал увеличивать десантный бот в высоту.

– Вот это карусель! – удивился Шойбле, а Хирш с Джеком только покачали головами. Им это казалось продолжением новых ощущений и видений, вызванных аптечным коксаголом.

Когда щелчки и треск прекратились, над их головами стало без малого полтора метра до потолка, а совсем рядом оказалась дверца, будто предлагая пройти на верхнюю жилую палубу.

– Так он раскладной? – спросил Шойбле, первым направляясь к дверце.

– Ну… типа, да, – слегка заторможенно ответил Хирш и посторонился, пропуская Джека и его друзей.

– Зря ты взял с собой эту собаку, парень…

– Какую собаку? – спросил Джек.

– Это я твоему другу…

– Какому другу?

– Ладно, проехали.

Тем временем Шойбле уже скакал по ступеням винтовой лестницы, надеясь занять лучшие апартаменты, пока не набежали другие, и к тому времени, как Джек с Хиршем оказались наверху, успел обежать десяток кубриков и, выскочив на середину коридора, крикнул:

– А где здесь арсенал? Ну, в том смысле – где здесь жратва хранится?

– А какая разница? – устало выдохнул Джек.

– Вы не разбредайтесь, место-то незнакомое, – порекомендовал кому-то Хирш.

– Что значит, какая разница, Джек? Там пятьсот наименований, это тебе не хухры-мухры, это серьезная библиотека. Я бы даже сказал – типа научной, где есть все.

– Про какую собаку ты все время говоришь, Тедди? – спросил вдруг Джек.

– Ни про какую, она осталась внизу, с сержантом.

– В крайнем случае, мы могли бы взять ее собой, ведь тут полно еды. Возможно, имеется собачий корм. Ты знал, что для собак годится только собачий корм?

– Эй, а почему здесь так мало кают?! – крикнул Шойбле, успевший побывать в соседнем отделении и снова вернуться.

– А что там дальше? – спросил Хирш, с трудом успевая следить за беспокойными друзьями Джека, которые сновали из стороны в сторону.

– Там какие-то административные дела, карты, компьютеры – на жратву нет ни малейшего намека.

Неожиданно с лестницы на палубу поднялся сержант судовой полиции.

– Ну как, осмотрелись? – спросил он.

– Да вроде, – пробурчал Хирш, начиная злиться на Джека за его многочисленных друзей.

– А почему здесь так мало кают? Полтыщи десанта сюда не поместятся! – заметил Шойбле.

– Это командирский бот, сюда помещаются не больше сорока человек.

– А где остальные тридцать семь? – уточнил Джек, сразу сделав необходимые расчеты.

– Сами знаете где, капрал… У вас не будет никакого подселения, так что условия королевские.

– И что, всем достались такие царские условия?

– Нет, большинство отправится на штатных ботах, но им тоже будет просторно.

– А сколько всего командирских ботов, милейший? – спросил Хирш, замечая, что знакомый Джека становится менее подвижным и как будто даже меньше размером.

– Всего три бота, сэр.

– Значит, нам повезло со жребием?

– Нет, сэр. Вам повезло с попутчиком. Этот бот выбрал для себя командир десанта полковник Веллингтон. Скоро он прибудет сюда, и, кстати, он просил не занимать вон тот – дальний кубрик.

– Эх, а я на него тоже глаз положил, – досадливо махнул рукой Шойбле. – А где все? Почему на большом корабле так мало народу? Почему дефицитный паек раздают, как мусор, а?

Джек с Хиршем переглянулись, потом посмотрели на сержанта, тот достал из кармана еще один пакетик с пилюлями. Реальность, от которой Петер так долго и старательно прятался, стала настигать его, и требовалось сильное средство, чтобы он не потерял рассудок.

Сержант подошел к нему, подал таблетку, сказал:

– Съешь это.

– И не подумаю! Мы одинакового звания!..

– Я приказываю, сержант Шойбле! – требовательно произнес Хирш.

– Ну, – Шойбле вздохнул. – Тогда я повинуюсь… Ой, горькая какая…

Получалось так, что каждый мог выбрать себе отдельный кубрик, и Джек просто зашел в первый попавшийся и бросил там небольшую сумку с пожитками – вторая пара ботинок, две пары солдатских тапок, три майки цвета хаки, пять пар трусов, носки – двенадцать пар, мыльница, двенадцать листов бумажного пластика и набор фломастеров для перерисовки картинок из журнала «Птицеводство». Джек до сих пор изредка возвращался к забытому увлечению и тщательно перерисовывал несушек на бумажные листы. Это помогало расслабиться, почувствовать себя на миллионы миль в другом месте, и иногда для этого хватало крылышка или лапки – рисовать курицу целиком было долго, если, конечно, не пренебрегать качеством и реализмом рисунка.