Вдали перед ней словно замаячили загадочные райские кущи, и Изабел, потеряв голову, позабыв обо всем на свете, окончательно уступила искушению.

Неужели эта жажда всегда жила в ней? Вряд ли с другим мужчиной она смогла бы испытать такой исступленный восторг. Она всегда ждала только Коля.

В это мгновение принцесса почувствовала, как его рука скользнула под подол платья, а потом поднялась вверх по ноге, и Коль, глядя ей в глаза пламенным взглядом, коснулся обнаженного участка над подвязками.

Принцесса услышала, как он глубоко вздохнул. Игра света и тени делала черты его лица словцо высеченными из камня: высокие скулы, мощный, волевой подбородок.

– Боже, что я делаю?

– Ты не делаешь ничего, чего бы я не хотела сама. – Ей не было стыдно за признание, которое у нее вырвалось. Изабел видела искренность и чистоту побуждений в глазах Коля… но его взгляд вдруг потух, и он выдернул руку из ее ладони.

– Неизвестный нам мужчина низким образом воспользовался тобой, но я не посмею обмануть твое доверие, которое мне с таким трудом удалось завоевать.

Коль хотел отстраниться, но Изабел, взяв его лицо в ладони, взглянула в потемневшие, полные тревоги глаза датчанина.

– Ты не был тем подлым человеком, и этим все сказано.

На мгновение она увидела в нем одинокого, покинутого ребенка, мальчика, не знавшего материнской любви, отвергнутого своей матерью, и тут Коль заговорил глухим голосом:

– Тебе и так многое пришлось пережить. Я не хочу причинять тебе страдание. Если бы ты знала… – Его лицо приобрело суровое выражение, и принцесса снова увидела перед собой мужественного воина. – Я за свою жизнь совершил много чудовищных вещей и собираюсь совершить еще больше, но только не по отношению к тебе.

Изабел охватило отчаяние. Кажется, он ускользает от нее…

– Но, Коль…

– Клянусь, я не собирался соблазнять тебя.

Хотя Изабел еще в комнате Ранульфа мельком видела шрамы на его спине, разглядев их сейчас с близкого расстояния, она ахнула. Шрамы были более глубокими и страшными, чем она предполагала, – неоспоримое свидетельство безумной ярости, которую испытывал к датчанину ее брат.

Когда Торлекссон поднял с пола свою одежду, Изабел подошла к нему сзади и, встав на колени, обняла его.

Его тело стало тверже камня; на мгновение Коль замер, боясь пошевелиться. Казалось, он даже не дышал. Затем он стал надевать рубашку, но Изабел схватила его за руки.

– Нет. – Она прижалась к его спине, как будто физически ощущала его шрамы, чувствуя их в своей душе. – Почему ты прячешь их от меня? – прошептала принцесса.

Пойманный в кольцо ее объятий, викинг по-прежнему не двигался – неподатливый и непоколебимый, как кремень.

– То, что я чувствую к тебе, не имеет ничего общего с жалостью.

Он не ответил. Тогда принцесса медленно опустила руки и провела ладонями по его спине, отчего его мускулы еще больше напряглись.

– Не надо, – проговорил он сквозь зубы и уронил рубашку на пол. Изабел знала, что единственной причиной, почему Коль не поворачивался к ней лицом, было то, что он не мог заставить себя посмотреть ей в глаза. Она понимала, что он испытывает Сейчас настоящую душевную муку, и ее сердце сжалось от боли. Раны в его душе оказались гораздо тяжелее и глубже, чем шрамы, которые она видела у него на спине.

– Знаю, он причинил тебе физические страдания, – вздохнула принцесса. Ей не хотелось упоминать о брате здесь и сейчас, и поэтому она избегала произносить вслух имя Ранульфа. – Ты пострадал несправедливо. – Ее голос стал хриплым. – Я бы все отдала, чтобы этого никогда не случилось.

Коль по-прежнему молчал, и после паузы Изабел продолжила:

– Знаю, ты никогда не видел свои шрамы; по крайней мере видел их не все.

Она понимала, что зеркало не сможет достоверно отразить эти ужасные рубцы. Проведя много бессонных ночей в темноте и одиночестве, принцесса знала не понаслышке, какие преувеличенные картины может рисовать человеку его буйное воображение.

– Позволь мне сказать, что вижу я. – Повинуясь порыву, Изабел прикоснулась к его шрамам губами, отчего Коль вздрогнул и судорожно вздохнул, как будто ему было непросто выдержать это испытание.

Принцесса приложила ладони к его плечам, и они оба услышали, как потрескивают дрова в костре.

– Крылья, – прошептала она. – Я вижу крылья ангела.

До нее доносилось его неровное дыхание, потом Коль обернулся и ласково погладил Изабел по голове.

Схватив его руку, она нежно пожала ее и приложила к своей щеке.

– Я далеко не такой, как ты думаешь, – сдавленно проговорил он.

– Но для меня ты – самый настоящий ангел. – Принцесса упрямо вскинула голову. – Разве человек, не имеющий шрамов, может до конца понять меня – женщину, у которой так много собственных незаживающих ран?

Коль притянул Изабел к себе и посадил ее на колени; затем она почувствовала его губы на своих губах и легкую щетину бороды на своей щеке.

– Ночь становится холоднее.

Когда Изабел ощутила его дыхание на своей коже, по спине у нее побежали мурашки. Звериные шкуры, которыми он ее укрыл, согрели принцессу. Близость Коля опьяняла ее. Она прижалась лицом к его шее, вдыхая его чудный запах. Она проводила руками по его животу и груди, наслаждаясь прикосновением к его упругой и гладкой коже. Его сердце гулко стучало, в такт с биением ее собственного сердца.

– Изабел. – Губы Коля нашли ее губы. Их нежный поцелуй постепенно становился все более жадным и исступленным.

Не отрываясь от ее губ, Коль поглаживал бедра Изабел. Никогда она еще не была так близка с мужчиной, но близость казалась ей в этот момент самой естественной вещью на свете.

– То, что происходит сейчас между нами, не шутка. – Руки Коля заскользили по ее стройным ногам, поднимаясь вверх по бедрам. – Если бы ты знала все…

Но Изабел не волновало прошлое Коля и то, каких дров он успел наломать, стараясь постичь смысл того, как к нему относится мир. Они поговорят об этом завтра.

– Тихо, молчи. – Она поцеловала его. – Я знаю о тебе все, что мне надо знать.

Пока Коль колдовал над завязками ее рубашки, Изабел откровенно наслаждалась каждым его прикосновением. Реальный мир был сейчас где-то далеко от них, и она судорожно вздохнула.

Когда с завязками было покончено, ее груди оказались в его ладонях, чуть-чуть шершавых и мозолистых. С каждым прикосновением его рук желание закипало в ее крови, и когда датчанин наклонился над ней, ее соски напряглись от томительного предвкушения. Чувствуя влажное дыхание Коля и его теплые губы на своей груди, Изабел изогнулась всем телом, словно предлагая себя ему, и словно сквозь туманную дымку почувствовала, как Коль схватил ее за талию, а затем за ягодицы.