Наркотики были одной из редких радостей, разрешенных в Скьерзелдене. Будущий инквизитор частенько пропадал в дурманящем бреду и нередко просыпался не один. Никто не запрещал служителям предаваться удовольствиям в свободное время. Но только попробуй, не справиться с испытанием из-за низменных слабостей, тебе отольется все в десятикратном объеме. Форсворд знал об этом не понаслышке. Он уже стоял по шею в холодной воде, когда после тяжелого похмелья не смог поднять тренировочный меч. С тех пор он имел меру во всем: и в женщинах, и в спиртном.

Кровь инквизиторы тоже пили. Странное посвящение для новобранцев. Впервые он познакомился с этим ритуалом, когда стихийная волшебница забравшись на него верхом, сделала неглубокий надрез у себя на груди.

— Пей, — приказала Церра Сен, высокая, коротко стриженная девушка. Она была уже на шестом круге обучения и считала дни до своего освобождения.

Синд смутился такому предложению, но терпкий металлический запах и сильное возбуждение сделали свое дело: он с пугающим удовольствием касался языком багровых дорожек на смуглой соленой коже.

Партнерши сменялись часто, каждая с новым ароматом и вкусом. Синд тоже не был жадным и так же делился своей проклятой кровью, в которой все любовницы как одна угадывали что-то темное и злое.

Задумавшись, инквизитор провел по шее Мьюл и слизал с пальца отравленную кровь бывшей демонессы. Горькая и проклятая. Самое оно — под стать ему.

— Документы! — вместо приветствия бросил стражник.

Синд все еще перекатывал на языке новый вкус и молча поднял левую ладонь с татуировкой в виде ока. Старший напарник стражника испуганно посмотрел на вечернего гостя.

— А ее документы, — юный стражник ткнул пальцем в девочку.

Форсворд лишь вскинул брови и перевел взгляд на более опытного стража.

— Господин инквизитор, — лебезил старший, — он новенький! Правил не знает. Проезжайте, проезжайте! Всего вам хорошего!

Синду в глубине души нравилось, как люди расшаркивались перед ним. Слабые и трусливые. За каждом из них водился не один грешок, и все ужасно боялись расплаты. Те же стражи тайно провозили наркотики и малолетних девочек, проданных своими семьями. Первое попадало на особые прилавки в тавернах, а вторые расселялись в популярных домах удовольствий, где заправляли тучные матроны и искали под кого бы подложить свои приобретения. Страшно подумать, что бы делали такие люди, владей они магией в полном объеме.

Абсолютных неволшебников не бывает. Разница лишь в силе. Разжечь костер по щелчку могут почти все недостихийники, а слабые медиумы открывают свои мистические лавки и проводят дешевые спиритические сеансы. Некоторые спиритуалисты и некроманты находят себя в церковном деле. Священники и пасторы с чутьем к потустороннему пользуются особым спросом. Все в мире крутятся как могут.

Безгрешных не существует. К этой истине инквизитору оказалось сложнее всего привыкнуть. Даже Натт Мёрке, которая всегда являлась для него непогрешимым идеалом, увы, также принадлежала к категории слабых духом людей. В мире имелось много вещей ради которых она легко могла бы поступиться общепринятыми правилами. Отличалась она от всего искушенного сброда лишь тем, что Синд по-настоящему любил ее, и ему было плевать на ее грехи. Прошлые, настоящие и будущие.

Форсворд не поехал в главный городской лазарет, а свернул на неприметную узкую улочку к старому другу-фармацевту. Крохотная едва заметная торговая лавка снадобий была зажата между весьма сомнительными заведениями. Справа — салон местной ворожеи, слева — массивная дверь, из которой только что нетвердой походкой вышел мужчина в компании девушки. Он задрал подол ее и без того короткой юбки и облизывал в предвкушении свои потрескавшиеся губы. Синд подавил приступ отвращения и спешился, оставив коня прямо на улице. Никто в здравом уме не рискнет увести лошадь инквизитора. Он подхватил Мьюл на руки и толкнул дверь темного и пыльного заведения.

— Рихтэи, я знаю что ты здесь. Выходи, дело к тебе есть! — громко позвал инквизитор.

— Не кричи так, цепной пес святейшей инквизиции, — проскрипела далеко не молодая женщина, раскуривая трубку. Ее стремительно седеющие волосы были забраны в неаккуратный пучок, а глаза неопределенного цвета затянуты мутной пеленой. Она прищурилась, разглядывая ношу гостя.

— Фу, от нее несет смертью. Зачем ты принес сюда это существо? — Старуха демонстративно замахала морщинистой ладонью у себя перед лицом.

— Ты лучший ядолог в городе, очисти ее кровь и зашей рану, — Синд подвинул склянки с заплесневелыми реагентами и осторожно положил едва живую Мьюл на стол.

— Вот же срань, она еще и демон. — Рихтэи склонилась над шеей пациентки. — Кто ее так небрежно зашил? Выглядит как задница моего бывшего мужа.

— Какого из? — Синд уклонился от ответа.

— Ха, у того, что подавился яичницей как-то поутру, — хмыкнула старуха.

— Ой ли подавился, — с сомнением покачал головой инквизитор, хотя прекрасно знал, что на знахарку так ничего и не нашли. На то она и лучший ядолог в Рискланде, отравила неверного супруга и затолкала уже мертвому в глотку непрожеванный завтрак. Страшная женщина!

— Ладно, сейчас я твою сестренку подлатаю. Только лучше тебе на это не смотреть. Придется наизнанку демоницу вытряхнуть. Глубоко гниль проникла. Ступай, коня отведи пока и за табаком мне сходи. Только не жадничай и возьми мне авенлийский, — напутствовала старуха.

— А не все ли равно твоим прожженным легким чем травиться, — закатил глаза Синд. Авенлийский обойдется ему очень недешево.

Рихтэи зажала между желтых зубов трубку и злобно зыркнула на гостя. Он решил больше не вступать с ней в словесные перепалки и попятился к выходу. Краем глаза Синд заметил жуткие приспособления, которые Рихтэи принялась стерилизовать над густо чадящей горелкой. С щемящем чувством он вышел на улицу, вручив судьбу своей подопечной в руки одинокой безумной отравительницы.

Синд отвел жеребца в городские конюшни и щедро отсыпал мальчишке-подмастерью монет. Скакун нуждался в хорошем уходе и отдыхе после долгой утомительной езды. Праздно прогуливаться по Рискланду не было особого желания. Хотелось вернуться в Тэнгляйх и расспросить Натт о случившемся с ними в пути. Но бросать Мьюл нельзя. Остается надеяться, что знахарка знает свое дело и оживит маленькую банши, а уж она-то все и расскажет.

За табак заламывали совершенно неимоверную цену, а торговаться напрочь отказывались, даже несмотря на метку инквизитора. Синд обошел уже три лавки и задумчиво остановился перед очередным борделем. Несмотря на удачное расположение и привлекательное уютное здание, девушки счастливыми не выглядели и с тоской оглядывали улицу, ожидая новых клиентов, как и в остальных заведениях.

На крыльцо вышла управляющая. Сухая, высокая дама раскурила тонкую сигару и критически осмотрела наряды своих работниц. Оставшись довольна товарным видом девушек, она пробежалась взглядом по безлюдной улице и остановилась на одиноком мужчине. Матрона нахмурилась, глубоко и нервно затянулась, затем поправила мудреную прическу и зашагала прямо к нему.