Само здание представляло собой нечто сплошь залитое неоновым светом, с парадной лестницей, выполненной из прозрачного пластика со встроенными в него световодами. Над входом наискосок горела ярко-голубая надпись «Бездна», а под ней притулилась вторая, набранная беспорядочно разбросанными разноцветными буквами, все-таки сохраняющими слабое представление о последовательности, – «Extreme club».

Бывшее бомбоубежище оказалось перекроенным на славу.

Вокруг в художественном беспорядке были припаркованы автомобили всех чинов и возрастов – от новенького «Мерседеса» до старого, перекосившегося «Запорожца» с надписью на грязнейшем стекле: «На Берлин!»

К тому моменту, как я обнаружила данное заведение, уже давно стемнело. По-видимому, было что-то около восьми. Откровенно говоря, я не питала особого желания входить в клуб, поскольку еще от въездных ворот разглядела, какая публика там тусуется.

У входа стояла парочка, но я далеко не сразу поняла, что это парень и девушка. На девице красовалась некая эклектично составленная из обрывков пестрой ткани, лоскутов черной и коричневой кожи и даже целлофана и сетки, по всей видимости фрагмента рыболовного невода, хламида. Она отчаянно моталась вокруг тощего тела этой странной особы, вменяемость которой внушала сомнения. Пестрая рубашка и кожаные штаны парня особо не впечатляли, но прическа не поддавалась никакому описанию. Это был какой-то взрыв разноцветных клочковатых волос, кое-где выстриженных до черепа, кое-где сплетенных в бесформенные пучки и подобие косичек.

– Да уж, – протянула я, – ничего себе – место встречи двух бывших сотрудников КГБ.

Ладно… туда я пока что не попрусь, удобнее устроиться в летнем кафе при «Каффе Экспрес». Оттуда было прекрасно видно, так сказать, «парадное крыльцо» бывшего бомбоубежища, а тем более – распахнутые ворота, в которые въезжали машины. Я прекрасно помнила ту синюю «Ауди», на которой катался по Питеру Японец. Не знаю, на чем приедет Родион, но уж его я точно не упущу.

Оба оказались пунктуальны. Мое сердце радостно подпрыгнуло, когда я увидела, что из притормозившей у самого бетонного забора машины-такси выходит босс. Практически в ту же минуту подъехала и синяя «Ауди», и я увидела, как Японец и Родион здороваются. Рядом с разряженным Японцем, облачившимся в дорогой серый костюм, босс выглядел невзрачным бедным родственником.

Я расплатилась с подскочившим работничком «Каффе Экспрес» и направилась к ночному клубу «Бездна». Стоявшие на ступеньках светящейся парадной лестницы экзотичные парень с девушкой посмотрели на меня с наивным интересом, почему-то напомнив мне нашего французского знакомого Жан-Люка с его обезоруживающими ухватками молодого орангутанга.

– Какие гарран-тии?.. – вдруг сунулся ко мне молодой человек, кажется, неадекватно воспринимающий окружающую действительность, но я мягко отстранила его за плечо и вошла внутрь.

Клуб «Бездна», как и полагалось бывшему бомбоубежищу, был куда больше, чем могло показаться снаружи. Огромный залитый светом зал, стойка бара длиной едва ли не в пятьдесят метров, сцена у самой дальней стены, где под струями льющейся с потолка воды, в лучах света, сверкающих брызгами радуги, вокруг полированных металлических столбов извивались несколько почти полностью раздетых существ. К моему удивлению и вопреки тому настрою на тотальную педерастию, который я уже приобрела, существа оказались явно женского пола.

Да и у стойки бара сидели вполне приличные молодые люди, некоторые даже с девушками. Правда, в ушах кавалеров поблескивали серьги, манеры их отличались жеманством, а их кожаные штаны тесно обтягивали то, на чем они сидели. Однако кожаные брюки – это еще ничего не значит. У босса, между прочим, тоже были кожаные брюки, которые ему привезли из Милана, только не так откровенно обтягивающие, а босс тем не менее никогда не испытывал зова к перемене ориентации. Так что делать скоропалительные выводы я бы пока поостереглась.

Заплатив за вход, я вошла в надежде, что и на этот раз Японец меня не узнает, потому как я постриглась, покрасила волосы и вставила в глаза цветные линзы, меняющие цвет глаз. Но, войдя в клуб, я поняла, что не то что Японец, но и босс не узнает меня в двух шагах; более того, и я нашла их в зале только потому, что успела приметить, во что они одеты.

Они сидели за стойкой. Босс подозвал бармена и попросил мороженого. Вероятно, эта просьба носила для окружающих какой-то знаковый характер, потому что многие посмотрели на человека, заказавшего не пиво или что-либо покрепче, а именно мороженое.

Я приземлилась за стойкой рядом и попыталась подслушать, о чем они говорят. Это было нелегко, но все же обрывки фраз я улавливала.

– Его тут, вероятно, пока нет, но можно узнать, – сказал Родион. Я встала со своего места и оказалась буквально за спиной у Японца, который с удовольствием потягивал пиво. Решительно только в клубной атмосфере можно позволить себе такую роскошь: стоять за спиной подручного Платова и при этом никак не обнаруживать своего присутствия.

– Посмотрим, – сказал Епанчинцев. И действительно посмотрел туда, где находилась сцена. Там скудно экипированных девушек, под конец номера и вовсе расставшихся со всякими намеками на одежду, сменили четыре стилизованных под танцовщиц парижского «Мулен руж» или «Крэйзи хорс» трансвестита. Трансвеститы – это такие люди, в основном мужеского пола, которые упорно не желают одеваться так, как им предначертала матушка-природа, и потому облачаются в бабские тряпки, намекая на свои потайные желания.

Упомянутый квартет начал бодро отплясывать какой-то совершенно дикий танец со вскидыванием ног (но не канкан) и срыванием с себя фрагментов одежек, отчего те трещали, рвались и расходились полосами (но не стриптиз).

Выглядело это, на мой взгляд, просто отвратительно, к тому же один из четверки был безобразно заплывшим жиром негром, а еще один – на редкость безобразным карликом, то и дело задиравшим подол платья и демонстрировавшим честной публике свою отнюдь не женскую сущность. Еще один казался безобидным субтильным педерастом, но с оттопыренными ушами и совершенно бессмысленным выражением лица.

«Тоже мне клуб гомункулов, – подумала я. – Просто черт знает что!»

В этот момент Японец, не отрывая пренебрежительного, но тем не менее любопытствующего взгляда от кривляний отвратительной четверки на сцене, кивнул бармену:

– Один вопрос, эй!

Экзотичный бармен, облаченный выше пояса в строгий черный пиджак с бабочкой, а ниже – в ярко-оранжевые кожаные шорты с кружевной шелковой окантовкой, возник рядом, как по команде:

– Я вас слушаю.

– Простите, где я могу найти господина Вишневецкого?

– Вишневецкого?

– Да.

– А… ну…

– А если поконкретнее?

– Он должен подойти, – не моргнув глазом, проговорил тот. – Впрочем, возможно, он в клубе.

– В клубе? – переспросил босс.

Бармен посмотрел на него, не мигая, потом потер мизинцем накрашенный глаз и, обернувшись, сказал кому-то за полкой: