– Я переоделась. – На Айле был надет застиранный длинный сарафан, зеленый, с меленькими белыми цветочками. Он был ей слишком мал, а местами испачкан чем-то ржавым. – Я нашла это в комоде.

– Вот и хорошо. – Джульет погладила дочку по щеке, моргая при тусклом свете лампы, горевшей в коридоре. В окно соседней пустой спальни ярко светила полная луна. Джульет оглянулась на свой будильник. Два часа ночи. – Сейчас мы найдем тебе что-нибудь еще.

– Вся моя описанная одежда в стирке.

– Ну что-нибудь еще. Этот сарафан не годится. Он слишком тесен… Айла? Вернись, доченька.

Джульет пошла следом за средней дочкой наверх, в Птичье Гнездо, где устроились девчонки. Только Санди остался на ее этаже, там, где и она сама спала в детстве, в соседней комнате с резным сиденьем под окном. Под крышкой был сундучок, где Санди теперь хранил игрушки, совсем как она когда-то.

Птичье Гнездо всегда предназначалось для детей, но Грэнди поставила там перегородку, разделив его на две довольно большие комнаты. У Айлы окно выходило на Заросли, Голубятню и дорогу. Джульет считала, что Айла еще слишком мала, чтобы ночевать наверху. Она хотела, чтобы дочка спала рядом с ней, в соседней спальне, потому что с ней иногда случались такие вещи, и тогда она будила мать. Но Айла отказалась, сказав, что ей там неуютно. Захотела быть рядом с Би.

Джульет тихонько зашла в ванную и притащила полотенце и ведро с теплой водой, моля небеса, чтобы воющие краны не разбудили Санди. Потом порылась в бельевом шкафу и вернулась к Айле. Дочка сама сняла пододеяльник и простыню и сидела у окна, поджав ноги.

– Я помыла попку и ноги, – сказала она, – но не нашла простыню.

– Их и нет, – ответила Джульет. – Они в стирке. Прости, доченька. Мне надо было все делать быстрее. Приготовить все назавтра к школе и остальное… Иди сюда и обними меня. Все пустяки.

– Я больше не хочу спать.

– Конечно, ты нервничаешь, лапушка, первый день в школе и вообще… Но тебе надо еще немного поспать. – Айла пожала плечами. Джульет подошла к ней, но Айла отскочила в сторону.

– Все нормально, спасибо, ма. Я посплю на матрасе.

– Нет, доченька. Пойдем, ты поспишь со мной. – Джульет скомкала мокрую простыню и принялась тереть матрас мокрым полотенцем.

– Нет, спасибо, – тут же ответила Айла.

– Бууууу! – скривив губы, пропищала Джульет капризным детским голосом; обычно Айла с Санди покатывались от смеха, когда она так делала. – Уааааа!

Но Айла лишь глядела на мать, и ее огромные серые глаза сверкали в полумраке.

– Я не хочу спать с тобой, ма. Потому что я ненавижу тебя. Ненавижу больше всего на свете.

– Ох, Айла. Слушай, я знаю – ох, доченька… Иди сюда…

– Би права, ма. Ты никогда меня не слушаешь. – Медленно, демонстративно Айла взяла любимую кружку с мумми-троллями, которую ей подарили на день рождения, протянула руку и опустила вниз уголки рта, почти комично, хотя всем было не до смеха. – Ты делаешь вид, что все о’кей, а на самом деле… – Тут Айла разжала пальцы, кружка упала на пол и раскололась на три части. – …На самом деле НЕТ.

– Я попробую ее склеить, ничего страшного, – сказала Джульет и подняла осколки непослушными от усталости пальцами. – Послушай, Айла, я понимаю – ты переживаешь и скучаешь по твоей старой школе, но не надо бить чашки…

– Заткнись, ма, – закричала Айла так громко, что Джульет вздрогнула. Грудь девочки вздымалась под слишком тесным зеленым сарафаном, ее круглое, словно луна, личико было воплощением горя, нижняя губка дрожала. Она схватила фотографию, которую Джульет поставила в ее комнате, – где они впятером снялись прошлым летом в Лондонском зоопарке, – и швырнула ее. Рамка с треском ударилась об угловые полки. – Я б-буду б-бросать все, пока т-ты не уйд-дешь, – заявила она. – Я б-буду, ма, я б-буду. Почему ты не привезла простыни, когда ездила без меня в Лондон к папе? Раз у тебя нет новой простыни, тогда уйди и оставь меня в покое, пожалуйста. Я ненавижу теб-бя и б-буду это повторять.

Она уже плакала, и слезы лились по маленькому личику. Джульет снова пошла к дочке, широко раскинув руки, словно пыталась поймать цыпленка или овцу. Она обняла дочку, а та вырывалась, била мать, царапалась, раскрыв в ярости рот, и из него вырывался пронзительный вой. Джульет прижала ее к себе.

– Прости, доченька, – прошептала она ей на ухо. – Я знаю, ты обиделась, что я не взяла тебя с собой на прошлой неделе. Но папа скоро приедет и увидится с вами. – Айла зарыдала еще сильнее, она содрогалась в руках матери. – В машине не было места, мне нужно было перевезти сюда много вещей. Папа приедет через две недели. Разве я не говорила вам об этом?

– Д-да, – всхлипнула Айла. Она застыла в руках матери, не обняла ее. – Но ты обещала в-в-взять меня домой! Я скучаю по папочке! Я хочу ув-в-видеть его. И Ясмин, и Славкуууу. Мне тут не нравится. Ма, почему я не могу вернуться домой хотя бы на один день? – Она встала на колени. – Ну, пожалуйста, мама! Пожалуйста! Пожаааалуйста!

В маленьком окошке виднелись начинавшиеся за садом поля. Стерня, оставшаяся после недавней жатвы, мерцала серебром при лунном свете. Джульет закрыла глаза.

– Папочке нужно разобраться с вещами в нашей квартире.

Айла пошевелила плечами и вдруг испуганно спросила:

– Почему он разбирается с вещами? Он хочет ее продать?

– Я… нет, доченька.

– Я буду послушной. Я просто посплю в уголочке в моей комнате. Тихо-тихо. Я не буду ему мешать.

Она уже немного успокоилась в руках Джульет, грызла большой палец и крутила прядь волос. Вид у нее был усталый.

– Завтра ты в первый раз пойдешь в новую школу, – сказала Джульет, стараясь покрепче прижать ее к себе. – Давай позвоним после школы папе и расскажем, как все прошло. А потом подумаем, какое печенье ты испечешь для него, чтобы угостить его в выходные. Помнишь, как ему понравилось шоколадное с изюмом, которое ты испекла на его день рождения?

Айла кивнула и тяжело, прерывисто вздохнула.

– Д-да. О’кей.

– Чем тебя угостить завтра в честь начала учебы? Мороженым? Купить тебе журнал?

– Все нормально, ма, – сказала Айла и слегка оттолкнула Джульет. В дверях мелькнула тень. Джульет вздрогнула, подняла глаза и увидела Би – в ее майке с портретом Кейт Буш, с растрепанной шевелюрой.

– Что с тобой, Айли?

– Моя милая Би, – обрадовалась Айла и зашлепала к сестре.

Би с нежностью похлопала ее по голове и вытерла ей глаза.

– Какое у тебя классное платье. Если хочешь, поспи со мной.

– Да, пожалуйста, Би, – тихим голоском ответила Айла.

– Замечательная идея, – одобрила Джульет. – Если ты не против, Би.

Но девочки уже ушли в комнату Би, словно мать ничего им не говорила. Джульет поглядела им вслед, потом собрала в кучу мокрое полотенце, грязную простынку и захватила разбитую кружку. Заглянула в комнату Би, где валялись старинные наряды из сундуков, зеленые и оранжевые книжки издательства Penguin, которые Би где-то нашла и поглощала одну за другой, и всякие любопытные вещицы, обнаруженные в доме: сине-белая миниатюрная фарфоровая кошечка, серебряная подставка для яиц, сине-зеленая бархатная шляпка с пришитым к ней пером сойки. У Би была древняя душа, которой нравились старинные вещи, догадалась Джульет. Кто пользовался теми вещами? Когда?