пара гаванских. Немного пересушены, но ничего.

— Спасибо, я не курю.

Гарри посмотрел на женщину. Она даже не притворялась, будто занята чем-то, кроме наблюдения за посетителями кафе. На ее осунувшемся лице было какое-то чиновничье выражение.

— Так и не начинал? Помню, ты никогда не ходил с нами, плохими парнями, за спортзал.

— Мне просто это никогда не нравилось, — рассмеялся Гарри. — Пару раз попробовал, и меня чуть не стошнило.

Он взял свою чашку шоколада, и рука не дрогнула.

— Да брось, Бретт, ты нас не одобрял. — В голосе Сэнди слышалась теперь едкая насмешка. — Ты всегда был руквудцем до кончиков ногтей. Выполнял все правила.

— Может быть. Слушай, зови меня Гарри.

— Как в старые добрые времена?

И вновь его лицо озарилось улыбкой, искренней и теплой.

— Но все-таки, Сэнди, по последним вестям от тебя, ты был в Лондоне.

— Мне пришлось уехать. Кое-какие люди со скачек решили, что я им не нравлюсь. Жесткое это дело — скачки. — Он взглянул на Гарри. — Тогда мы и потеряли друг друга. Мне было жаль, я привык к твоим письмам. — Он вздохнул. — Я придумал хорошую схему, но кое-каких шишек моя активность раздражала. Правда, я извлек из этого несколько уроков. Потом один парень из Ньюмаркета подсказал, что люди Франко ищут проводников для туров на поля сражений. Людей с подходящим прошлым, которые за небольшое вознаграждение в иностранной валюте могли бы распространять в Британии сведения в поддержку националистов. Так я провел год, показывая старым полковникам из Торки места боев на севере Испании. Потом вписался в пару авантюр. — Сэнди развел руками. — Как-то удержался. В прошлом году приехал в Мадрид и стал сторонником генералиссимуса.

— Ясно.

«Лучше не давить на него, сбавить темп», — подумал Гарри.

— Ты общаешься с отцом? — спросил он.

Лицо Сэнди стало холодным.

— Я потерял с ним связь. Так лучше, мы никогда не находили общего языка. — Он немного помолчал, потом снова улыбнулся. — Да ладно. Давно ты в Мадриде?

— Всего несколько дней.

— Но ты уже бывал здесь. Приезжал с Пайпером после школы.

Гарри в изумлении уставился на него. Сэнди хохотнул и указал на него окурком сигары:

— Не знал, что я в курсе?

Сердце Гарри забилось чаще. Как это возможно?

— Да, мы были здесь. Во времена Республики. Но откуда…

— Ты ведь позже снова бывал здесь.

Гарри обрадовался, увидев на лице Сэнди озорное выражение, которого не появилось бы, знай он истинную цель его приезда.

— Ты пытался найти Пайпера, пропавшего без вести при Хараме, и встречался с его девушкой Барбарой. — Теперь Сэнди хохотал. — Ну чего у тебя такой удивленный вид? Брось! Прости меня. Я познакомился с Барбарой в Бургосе, когда работал проводником. Красный Крест отправил ее туда после отъезда Пайпера на запад. Она мне все и рассказала.

Так вот в чем дело. Гарри глубоко вдохнул и откинулся на спинку стула.

— Я писал ей через отделение Красного Креста в Мадриде, но не получил ответа, — сказал он. — Наверное, письма не дошли.

— Наверное. К тому моменту в Республике царил хаос.

— Но как вы с ней встретились? Вот это совпадение!

— Никакое это не совпадение. В тридцать седьмом в Бургосе англичан было наперечет. Совпадением, пожалуй, было то, что мы оба оказались в зоне националистов. Познакомились на приеме, организованном для эмигрантов «Техасской нефтяной компанией». — Сэнди широко улыбнулся. — Вообще-то, с тех пор мы вместе. Барбара живет со мной. Ты ее теперь не узнаешь. У нас дом в Виго.

— Мне кажется, я видел ее позавчера, когда шел по Пласа-Майор.

— Правда? Что она там делала? Наверное, искала магазин, где можно купить что-нибудь стоящее. — Он улыбнулся.

«Вот незадача, — подумал Гарри. — Барбара. Как, черт возьми, ее угораздило связаться с Сэнди?!»

— Она все еще работает в Красном Кресте? — спросил он.

— Нет, она домохозяйка. Она сильно переживала из-за Пайпера, но теперь успокоилась. Я уговариваю ее заняться какой-нибудь волонтерской работой.

— Она так убивалась, когда Берни пропал. Его тело мы так и не нашли.

— Красные людей не жалеют, — пожал плечами Сэнди. — Все эти неудачные наступления по приказу русских. Бог знает сколько народу осталось лежать в горах. Но сейчас с Барбарой все в порядке. Уверен, она будет рада с тобой увидеться. В четверг к нам придет пара знакомых. Не хочешь присоединиться?

Гарри советовали ненавязчиво добиваться приглашения, и вот его поднесли на тарелочке.

— А Барбара как к этому отнесется? Мне бы не хотелось провоцировать тяжелые воспоминания.

— Она будет рада тебя видеть. — Сэнди понизил голос. — Кстати, мы всем говорим, что женаты, хотя на самом деле нет. Так проще, люди в правительстве все пуритане.

Гарри заметил, что Сэнди ждет его реакции, а потому с улыбкой кивнул и неловко сказал:

— Понятно.

— Во время Гражданской войны все жили, не вступая в брак, а как иначе, когда никто не представлял, сколько еще протянет? — Сэнди улыбнулся. — Я знаю, Барбара была очень благодарна тебе за помощь.

— Правда? Жаль, я не мог сделать для нее больше. Но спасибо за приглашение, я с удовольствием приду.

Сэнди нагнулся вперед и хлопнул Гарри по плечу:

— Ну а теперь расскажи о себе. Как твои старики, дядя с тетей?

— О, они все те же. Не меняются.

— Ты не женат?

— Нет. Была одна девушка, но ничего не вышло.

— Здесь много очень милых сеньорит.

— Вообще-то, на следующей неделе меня позвал на прием один из младших министров, для которого я переводил. Его дочери исполняется восемнадцать.

— И кто же это? — Сэнди явно заинтересовался.

— Генерал Маэстре.

Глаза Сэнди сузились.

— Маэстре? Ты сразу попал в высшие круги. Как он тебе?

— Очень обходительный. Ты с ним знаком?

— Один раз встречались. Знаешь, во время Гражданской войны он заработал репутацию жестокого человека. — Сэнди задумался. — Полагаю, по роду деятельности тебе предстоит познакомиться со многими людьми из правительства.

— Думаю, да. Я просто иду туда, куда меня отправят.

— Я знаком с новым начальником Маэстре Карселлером. Имел дело с несколькими чиновниками из правительства. Даже виделся с самим генералиссимусом, — гордо добавил Сэнди. — На приеме для иностранных бизнесменов.

«Пытается произвести на меня впечатление», — отметил Гарри.

— Какой он?

Сэнди подался вперед и заговорил тихо:

— Не такой, каким кажется по кадрам хроники. Похож больше на управляющего банком, чем на генерала. Но он коварен, настоящий галисиец, и продержится гораздо дольше таких людей, как Маэстре. Про него будут говорить: это самый жесткий человек на свете. Он подписывает смертные приговоры за вечерним кофе.

— Допустим, мы выиграем войну. Тогда Франко прогонят, даже если он не вступит в нее на стороне Гитлера.

Гарри советовали поначалу не углубляться в вопросы политики, но Сэнди первый затронул эту тему. Значит, появился шанс разведать, что он думает о режиме.

Сэнди