Кто бы ни были пришельцы, пришли они из мифической Полой Земли, из параллельного мира или вырвались из самого Ада, но людьми они не были.

Гордей посмотрел на огромную карту Европы, занимавшую одну из стен, прямо над диваном. Оперативная обстановка на фронте была не его заботой, но Лимасов постоянно следил за ней, потому что каждое перемещение линии фронта пожирало у контрразведки ресурсы и людей. Ценных специалистов, опытных оперативников и бойцов, спешно мобилизуемых и бросаемых в жерло сатанинской войны. Сейчас европейский ТВД полыхал огнем сразу трех грандиозных сражений.

На востоке маршал Шульгин держал фронт между Берлином и Лейпцигом, отчаянно маневрируя, не пропуская Врага в «Дорожные Ворота» — густую сеть автобанов, связывающих Пангерманский Союз и Империю. Неожиданно выдвинувшийся командующий делал невозможное, но его силы были на пределе, а подкреплений не предвиделось.

На Юге остатки Ландвера защищали Нюрнберг, «колыбель» Объединенной Германии. Что там происходит, было малопонятно, но по крайней мере до полуночи город еще держался, хотя и почти полностью блокированный. Впрочем, до его падения оставались дни, если не часы. Мюнхен был срыт в щебень массированными бомбардировками «Сорока девяти демонов»,[21]и с потерей Нюрнбергского транспортного узла Германия распадалась на две несвязанные части, изолированные лагеря без возможности маневра соединениями между ними, что до сего времени хоть как-то спасало ситуацию. Подкрепить Нюрнберг было также нечем.

На Западе немец Антон Шварцман, француз Морис Туле и русский Ингвар Кнорпель во главе разбитого франкского Народного Ополчения и отдельных частей Ландвера цеплялись за выжженную землю между Страсбуром и Саарбрюкеном. Отчасти им помогал Саар, ставший большим оборонительным рвом, но и здесь силы защитников иссякали.

Три россыпи точек на карте, в которых сгорали надежды на то, что, быть может, на этот раз Врага удастся остановить, впервые за два месяца непрерывных боев.

Лимасов и его люди делали все, что было в человеческих силах и сверх того, но агентура Врага ускользала, как дым. Чем дальше, тем больше Лимасов склонялся к тому, что ее и не существовало. Противник, кто бы он ни был, опирался на британскую разведывательную сеть, пользуясь ее данными для собственного планирования. А англичане не зря похвалялись тем, что первые в западном мире организовали самостоятельную разведывательную службу. Военная контрразведка Империи и Особый Департамент громили английские разведсети, отлавливали резидентов, но не могли достать всех.

И еще оставался проект «Исследование».

Прибыл Басалаев.

Один из коллег как-то сказал Лимасову, что он похож на майора Бориса Басалаева, командира специальной оперативной группы при «Исследовании». Гордей не преминул указать, что это майор может быть похож на него, но никак не наоборот, но про себя согласился. Оба бывшие спортсмены-борцы, оба среднерослые, кряжистые. Правда, Басалаев в тридцать один год сверкал солидной лысиной, Гордей же пока не потерял ни одно волоска. Майор был вечно красен, словно находился на грани апоплексического удара, шеф Особого Департамента отличался почти вампирической бледностью. Зато Басалаев держал себя в строгой форме и обладал атлетической фигурой, чем, увы, уже не мог похвалиться Гордей.

— И? — только и спросил Лимасов.

— Барнумбург, — кратко ответил Басалаев. — Он в Барнумбурге. Особая группа уже в пути, я вылетаю через два часа.

— Чтоб он сдох, — выразительно произнес Лимасов, тоскливо глядя на карту, хотя и так знал, что означенный город находится северо-западнее Саарбрюкена, как раз на правом фланге железного потока Врага.

* * *

Было ранее утро, по сути — еще ночь, но Таланов последнее время очень мало спал. Он боялся сна.

«Вес около 30 тонн, предполагаемая скорость движения (макс.) до 60 км/ч., шестикатковая ходовая часть. Толщина брони и дифференциация бронеплит не установлены, так как ни один подбитый экземпляр эвакуировать с поля боя не удалось. Орудие — 88 или 105 мм (не уст.), длина ствола не менее 50 калибров…»

Виктор отложил брошюру, за которой коротал предрассветные часы, покачал головой, разминая затекшую шею. Тонкую книжицу под бестолковым названием «Обобщение опыта боестолкновений в Германии» раздали три дня назад — непозволительно поздно для справочного материала, необходимого как воздух. Офицеры и рядовые, выкраивая драгоценные минуты между изматывающей рутиной службы, читали ее как Библию. На страницах скверной желтой бумаги, в строчках, набранных мажущимся шрифтом, они искали ответы на вопросы, что уже второй месяц довлели над каждым солдатом сражающейся Европы и Российской империи.

Кто этот загадочный Враг? Откуда он пришел? В чем секрет его успехов? Открывая брошюру в первый раз, Таланов готов был поверить во многое, в том числе и в официальное признание демонической природы Врага. Метафизики он не нашел, «Обобщение» давало краткий обзор куцых сведений, которые удалось добыть разведке. В какой-то мере тощая книжица отвечала на вопросы, но лишь отчасти и порождая еще больше новых.

Таланов бросил напоследок взгляд на рисунок, иллюстрирующий описание, — приземистое страшило на широченных гусеницах, составленное из жестких, рубленых углов, с башней, кажущейся неестественно маленькой в сравнении с корпусом, и чудовищной длины орудийным стволом. Тонкие красные стрелки с краткими подписями кололи нарисованное чудище, указывая предполагаемые уязвимые места, но выглядели они как-то откровенно жалко и несерьезно.

«Тридцать тонн», — подумал капитан, автоматически сравнивая страшило с двадцативосьмитонным «Барсом», самой массовой бронемашиной Империи. Аппараты находились в одной весовой категории, но приземистый гусеничный «Pfadfinder» смотрелся гораздо внушительнее. Да и результаты столкновений говорили сами за себя.

Читать дальше расхотелось, тем более что брошюра была проштудирована вдоль и поперек не один раз.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Таланов решил в очередной раз проверить свою роту, размещенную в огромном ангаре, который за свою долгую жизнь успел побывать домом для легкого дирижабля, складом техники, силосным хранилищем и даже сеновалом. Даже сейчас, несмотря на обилие техники и сопутствующую гамму технических запахов, стоило лишь чуть сильнее втянуть воздух, чтобы ощутить легкий аромат сухой травы.

Постоянная проверка досуга подчиненных и изобретение новых занятий есть неотъемлемая часть должностных обязанностей любого офицера. Но для Виктора это стало еще и единственным способом забыться, забить голову ежедневной нервной суетой до такой степени, чтобы не осталось места для посторонних мыслей.

Только бы они, те, кого больше не было, снова не пришли к нему во сне…

Рассудком Виктор понимал, что его вины нет. Но трезвые рассуждения были ничем в сравнении с ежедневным мучительным «а ведь ты мог бы…».