– Иоанн утверждает, что его Учитель – Иисус из Назарета. Он и есть Бог. И тоже творит чудеса. – Взгляд у Закарии стал, как у больного животного, укоряющим и печальным. Ирод никогда раньше не видел грека таким.

– И ты хочешь, чтобы я поверил в выдумки про чудеса? Признайся, что ты сам не веришь в них. И я не верю. Их Бог должен быть иудеем. А Иисус пришел из Назарета. – Ирод с раздражением оттолкнул от себя раба, который терпеливо дожидался, когда можно будет продолжить косметические процедуры.

Ирод быстро вскочил с ложа. От резкого движения у него потемнело в глазах. Не обращая внимания на разлившуюся по голове тупую боль, успевшую охватить лоб и затылок, он стал громко кричать, обвиняя грека в упрямстве. Лицо его покраснело, в голосе звучало недовольство:

– Почему первосвященники не приходят и не просят за него? Потому что не верят! Ни один из них не пришел, чтобы заступиться. Иудеи ненавидят меня. Они клевещут и строчат на меня лживые доносы в Рим. Это они подбросили мне змею. Погиб невинный человек. Почему я должен думать об их пророке и Мессии?

Зная, что ответа не дождется, тетрарх принялся ходить взад-вперед, сокрушенно вздыхая и охая от нарастающей боли. Полы длинного халата путались между ногами, мешая ему. Один раз он запнулся и чуть не упал. Не обратив на это внимания, он горячо продолжил:

– Ты грек, а просишь за иудея. Ты начальник охраны и должен обеспечивать мою безопасность. Сразу пресекать любую попытку бунта с их стороны. А ты защищаешь его и требуешь, чтобы я его отпустил!

Он резко остановился, впившись в лицо Закарии. Тот с достоинством ответил:

– Ты не веришь в приход Мессии. Первосвященники тоже не верят. Но больше боятся того, что пошатнутся их истины и законы, которые они проповедуют. Мессия уже здесь! Он среди нас. Ты правитель. И можешь повести за собой народ. Если ты поверишь, поверит народ. Яви милость, покажи, что ты справедливый царь. Не это ли должно быть твоей целью? Прошу тебя, отпусти пророка.

– Замолчи! – яростно произнес Ирод и положил руку на кинжал. Он пришел в бешенство от настойчивости грека. – Ты не должен указывать мне, тетрарху Галилеи, как поступать. Или я прикажу заточить тебя вместе с ним.

Ирод выждал паузу.

В ожидании решения господина Закария опустил голову. Ирод удовлетворенно взглянул на него и милостиво произнес:

– На первый раз я прощу тебя. Ступай! Прикажи конюхам к утру приготовить лошадей. Мы поедем в Махэруз.

Закария повернулся, чтобы уйти. Вслед раздался возглас тетрарха:

– Завтра перед нашим отъездом спустись вниз, отопри темницу и выпусти оттуда госпожу!

На главной дороге, ведущей к Мертвому морю, царило оживление. Мулы и погонщики, ремесленники и кочевники – бесконечный поток устремлялся по ней, подобно реке, текущей среди серых камней. Казалось, она издревле направляется таинственной могущественной рукой с одного края пустыни на другой.

Чтобы не привлекать внимания, Ирод с отрядом направился не по этой хорошей утоптанной дороге, а по другой – более узкой и извилистой, местами присыпанной песком и похожей на тропу, проложенную среди многочисленных нагромождений камней. Лошади скакали друг за другом четко выверенной, равномерной рысью. Одно неверное движение – и животное могло оступиться.

Махэрузская крепость находилась к востоку от Мертвого моря – в городе, окруженном мощной крепостной стеной и широким и глубоким рвом. Миновав ворота и ощутив под ногами замощенную камнем ровную мостовую, всадники с облегчением пришпорили коней и во весь опор устремились вперед.

Крепость встретила их ощетинившимися бойницами и массивными выступами. Лошади остановились. Навстречу Ироду вышел смотритель крепости Рака – высокий жилистый самаритянин в короткой коричневой тунике и кожаных сандалиях. Рядом пружинистой легкой походкой шел его любимец – красивый одноглазый эфиоп Чама. Высокий атлет пользовался безграничным доверием стареющего смотрителя крепости и был готов исполнить любую, даже самую изощренную его прихоть. Смотритель не расставался со своим одноглазым любимцем ни днем ни ночью. За ними шествовали шесть негров-наемников.

Череп главного смотрителя Махэрузской крепости был гладко выбрит, а лицо поражало своим свирепым выражением. Его кожа была натерта маслом сандалового дерева и блестела на солнце. За много лет крепость пропиталась зловонными запахами, поэтому служители часто пользовались ароматическими маслами и благовониями. На широком кожаном ремне у смотрителя висели деревянные ножны, из которых торчала рукоять огромного тесака.

– Как он? – спросил тетрарх после того, как Рака почтительно поклонился ему. Ирод сделал своему рабу знак подать ему сосуд с благовониями. Пока он натирал себе нос, шею и руки, Рака рассказывал об узнике:

– Иногда зовет Господа. Но больше молчит или читает молитвы. Его речь непонятна. Стражники потешаются над ним.

– Это ни к чему. Запрети им.

– Он призывает их покаяться.

– В таком ужасном месте? – поразился Ирод и подумал: «Здесь царит смерть, но он думает не о своем, а о спасении других». – А что он говорит обо мне?

– Можно ли повторить, господин?

– Говори, не бойся!

– Он поносит тебя и госпожу, оскорбляет и обвиняет во множестве грехов.

Тетрарх оглянулся на Закарию, словно говоря: «Ты слышишь?» Грек напряженно внимал, боясь пропустить хоть слово.

– Что еще он говорит? – спросил Ирод.

– Вчера он что-то бормотал про свою смерть. Стражники ночью открыли решетку, чтобы проветрить и убрать в яме. Он рассказывал им, что ночью к нему явился Господь и утешил его. Теперь он не боится смерти. Он говорит, что среди нас есть Мессия, который спасет всех людей. А через него и покаяние Господь отпускает людям грехи. Еще он сказал, что недавно видел на базаре в Тивериаде свою смерть в облике прекрасной юной девы.

Ирод пришел в изумление. Опять Мессия?! Разве смерть может являться в облике девы? Она выглядит как черный демон с огненными глазами. Нет, этот человек и вправду смахивает на безумца.

Они двинулись по длинному темному коридору мимо маленьких камер, похожих на клетки. Все они были заполнены. Смотритель шел впереди, держа над головой пылающий факел. Гулкое эхо сопровождало шаги.

В камерах виднелись изможденные темные лица. Арестанты, услышав их, с надеждой припадали к решеткам и протягивали к ним свои худые дрожащие руки. Мольбы и стоны отчаяния, проклятия и гневные вопли неслись им вслед. Ирод проходил мимо с каменным лицом. Скорее, скорее выбраться из этого зловонного каменного мешка на свет!

Выйдя наружу, они очутились на замощенном камнем квадратном внутреннем дворе. Здесь в узких каменных ямах содержались особо опасные узники.

Снаружи двор был огорожен сплошным каменным забором, за которым росли сикоморы и секвойи. Их густые кроны спасали от палящего солнца. В углу в каменной чаше журчал фонтан. Выдолбленная к крепостной стене узкая витиеватая лестница вела на плоскую крышу.