Ливень усилился. Потоки воды хлестали Кипа по голове, заливали глаза, но он продолжал медленно и размеренно спускаться. Вскоре он уже подлетал к границе бесполётной зоны, ещё совсем чуть-чуть – и все страхи останутся в прошлом.

Неожиданно из глубины башни раздался звук, похожий на хлёсткий удар кнута. Он ещё не успел отзвучать, а Кип понял, что дело плохо. Он мгновенно вспомнил слова Майи. «Комбинация Странных энергий – особенно Скользотоков и Трескнебесья – иногда вызывает помехи, поэтому скиммить в таких местах небезопасно».

В тот же миг его окатило ощущение, как на американских горках, когда желудок вдруг оказывается совсем не на своём месте. Скимми резко понёсся вниз, как кабина лифта, у которой оборвался трос, и завалился набок.

Всё случилось на такой скорости, что Кипа подбросило в воздух. Несколько секунд он качался на краю скимми, пытаясь удержать равновесие. Книга выпала из рук. Кип отчаянно пытался за что-нибудь ухватиться, но растопыренные пальцы ловили только воздух.

И он понял, что падает.

Сотни глаз в ужасе смотрели на происходящее.

БРОСОК ЛЯГУШКИ

Всё, что Кип пережил потом, происходило в супер… замедленном… темпе. Он смутно помнил, что когда-то читал об этом. Как там говорилось? В критические моменты, когда человек оказывается между жизнью и смертью, всё вокруг него замедляется, поскольку мысли бешено ускоряются.

Он слышал зловещий свистящий звук, напоминающий возглас одинокой горной вершины, перекликавшейся с другой вершиной. Кип не сразу понял, что это ветер свистел в ушах, в то время как он стремительно нёсся к земле. «Книга Завихрюшек» уже приземлилась на мокрую от дождя траву. С высоты она была похожа на сломанного воздушного змея, валявшегося среди выпавших страниц. Но теперь всё это было уже не так важно.

Люди отвернулись, чтобы не видеть того, что должно было произойти.

А потом…

…он почувствовал знакомую чихноту и рухнул во что-то пружинистое, а это что-то растянулось под ним, выбив весь воздух из лёгких. Оглушённый, едва живой, Кип перекатился на бок.

– Что?.. – выдавил он, отдышавшись. – Где?

Он знал, что должен быть мёртв или, по крайней мере, разбит на тысячи костных осколков. Толпа и мокрая трава исчезли, Кип находился в комнате (совсем пустой, если не считать страховочной сетки от стены до стены).

С трудом балансируя на прогибающейся сетке, Кип ползком добрался до двери.

В коридоре тоже было пусто.

Постояв немного, Кип решил вернуться в комнату с сеткой и увидел над дверью мерцающую надпись:

Вдруг в конце коридора показалась бегущая со всех ног Тимми, а за ней Альберт.

– Ты цел? – закричала Тимми.

Кип кивнул, только сейчас осознав, что с головы до ног покрыт синяками и ссадинами.

– Точно? – спросил Альберт. – Ты что-то очень бледный. Ничего не сломал?

– Я думал… Я просто не ожидал… И я чувствую себя немного странно, только и всего.

– Наверное, у тебя шок, – сказала Тимми.

Альберт вытащил из рюкзака бутылку воды и протянул другу. Тимми заставила Кипа сесть и пощупала его лоб.

Гнев вернулся и разгорелся с новой силой: чистая, беспримесная, ледяная ярость, скрутившая внутренности Кипа в тугой узел.

«Кто дал Пиф-Пафу право? Он мог меня убить! Зачем он это сделал? Хотел произвести впечатление на свою Акулью девочку? Или… или догадался, что мы уже нашли третью загадку?»

Кип продолжал мелкими глотками пить воду и постепенно начал успокаиваться.

– Что там вообще было? – спросил наконец Альберт. – Что произошло?

– Произошло то, что Кип испытал на себе Бросок лягушки, – ответила Тимми.

– Впервые слышу, что лягушки умеют бросаться, – сказал Альберт. – И бросать тоже.

– Нет, это не такой бросок.

Тимми вытащила из кармана треугольник, сделанный из нескольких рядов чёрной ячеистой сетки. На конце прибора мигал красный огонёк. Сбоку красовался логотип: лиловая лягушка с длинным высунутым языком.

– Значит, ты меня спасла? – ошарашенно пролепетал Кип. – А я думал… КОТИК.

– КОТИК не разрешено наблюдать за тем, чем мы занимаемся, – ответила Тимми. – Слежка за людьми – это неправильно.

– И как работает Бросок лягушки? – спросил Альберт.

– Очень просто. Для начала укажи на цель и нажми на лягушку. Всё, ты настроен. Если будет замечено неожиданное движение, основной двигатель в Генераторе червоточин спроектирует особую червоточину. Она захватит цель (прямо как лягушка, которая броском языка захватывает добычу) и выкинет здесь. Портье разрешили мне использовать для испытаний одну из старых кладовых.

– Но откуда прибор знал, где я окажусь? – удивился Кип.

– Бросок лягушки использует ЧСМ – Червоточинную систему местоопределения. Я включила её, как только ты схватил мой скимми и помчался в бесполётную зону за Пиф-Пафом…

– Извини, – выдавил Кип.

– Всё в порядке, – отмахнулась Тимми. – Я не могла допустить, чтобы с тобой случилось что-то плохое… ведь Пиф-Паф прицепился к тебе только потому, что ты за меня заступился.

– Дай один! – воскликнул Альберт, протягивая Тимми указательный палец для дружеского постукивания. – Ты спасла Кипа!

Тимми смущённо стукнула пальцем по его пальцу.

– Спасибо, что хотели мне помочь, – тихо проронила она.

– Пустяки, – ответил Кип и мотнул головой. – Ты спасла мне жизнь!

Его утихший было гнев вспыхнул вновь, когда он вспомнил, с чего всё началось – и что натворил Пиф-Паф.

Бедная Тимми, что ей пришлось пережить!

Альберт вручил другу спасённую «Книгу завихрюшек». На обложке осталась глубокая вмятина, края страниц разбухли от влаги. Кип торопливо пролистнул листы, добравшись почти до самого конца, ища записи, которые сделал накануне ночью, и с облегчением закрыл книгу. Всё на месте!

– Вот и вы! – крикнула Лила, подбегая к ребятам. – Я была в музыкальном классе… и видела схватку из окна!

– Что ты теперь будешь делать? – осведомился Альберт. – Вдруг Пиф-Паф в следующий раз просто сбросит тебя со скимми?

– Не знаю, – буркнул Кип, грустно глядя на изуродованную книгу. – Мне бы не хотелось поднимать шум. Наверное, позже расскажу профессору Мо.

Когда Альберт и Тимми пустились обсуждать принципы работы Броска лягушки, Лила встревоженно посмотрела на Кипа. Она была непривычно бледна, её неизменная широкая улыбка исчезла.

– Я кое-что заметила, – прошептала она. – В деревьях. Когда ты падал с Трескнебесной башни.

– Что? – спросил Кип, холодея от нехорошего предчувствия.