Хозяин дома был невысок, пузат и чудовищно заспан — половину его лица покрывали вмятины, красные и белые вперемежку. Он поплотнее запахнул войлочный халат, повернулся и поплёлся к дому, стоящему в глубине сада. В саду серели ноздреватые опавшие сугробы — снег пополам с палой листвой. Здесь путники расседлали и привязали коней. Кони недавно пили из ручья, а с едой могут и подождать.

В доме пахло пыльными коврами и сушёными фруктами.

— Что здесь происходит, Никодим? — спросил Холк.

Хозяин молча покачал головой и стал разжигать очаг. Руки его плохо слушались, он чуть не уронил лампаду с огнём. После зачерпнул воды из большого грубого пифоса, стоявшего в углу, повесил в очаге котелок. Всё так же, не произнеся ни слова, поставил на низкий столик три медных канфара, сходил в другую комнату, принёс запечатанную воском небольшую амфору, снова ушёл и вернулся с блюдом, на котором лежал наломанный хлеб и половина комка овечьего сыра. Достал с полки два кувшинчика — с маслом и уксусом, догадался Ний. Всё это он делал медленно и как-то отстранённо, механически, словно мыслями был где-то совсем далеко. Вспомнив что-то, опять пошёл в другую комнату, принёс кувшинчик побольше и серебряную пузатую баночку с крышкой. Из баночки он насыпал в канфары по щепотке красного порошка, потом из кувшинчика налил немного мёда. Вода закипела. Длинным черпаком разлил по канфарам воду — примерно до половины. Отковырял с амфоры воск и стал лить в кипяток густое почти чёрное вино. Сразу распространился умопомрачительный запах.

— Пейте и ешьте, — сказал Никодим. — Я с вами. Поговорим после.

Ний отхлебнул глоток. Вино, мёд, корица, какие-то травы… После третьего глотка по телу пошёл жар.

— Ты добавил сомы? — спросил Холк.

— Совсем немного. Нужно, чтобы голова была ясной.

Сому, Ний это знал, использовали маги для общения с богами. Если выпить несколько чашек отвара это травы, наступает восторг и просветление. А тут вот, значит, как… просто утренний напиток.

Он обмакнул кусочек хлеба в уксус, потом в масло, отломил сыр, стал есть. Вдруг понял, что даже после долгого утомительного перехода чувствует себя совсем свежим, и даже есть не очень хочется. Сома, говорите…

Надо запомнить.

Никодим ещё раз подлил им вина с мёдом и кипятком, но уже без порошка.

— Что произошло здесь, Никодим? Хотя нет, расскажешь чуть позже. У тебя ещё остались царские голуби?

Никодим молча кивнул.

Холк достал из-за пазухи маленький листок пергамента, подал хозяину:

— Отправь это прямо сейчас. Потом я напишу ещё одно письмо.

— Хорошо, — сказал Никодим. — Пока отдыхайте, я скоро вернусь.

— Постараешься сыграть уже сегодня? — спросил Холк Ния, когда хозяин вышел. — Просто мне очень нужны деньги, и как можно быстрее.

— Ты думаешь, сегодня рынок соберётся? — сказал Ний. — И кто-то захочет играть? И вообще неизвестно, что происходит в городе.

— Да думаю, ничего особенного. Всех сморил тяжёлый сон. Сейчас они проснутся и побегут по своим делам.

— Хорошо, если так.

— Не сомневаюсь. Будут обалдевшие, но счастливые. Самое время для игры.

Скоро вернулся Никодим, кивнул Холку:

— Сделано.

— Хорошо. Расскажи, что ты сам видел, своими глазами.

— Сначала всё было как обычно, потом прибежал один из моих мальчиков, сказал, что через Южные ворота проходит войско. Я пошёл смотреть. Воины проходили быстро, не задерживались. Я насчитал примерно двенадцать тысяч, из них две тысячи конных. Из разных племён. Много военных машин. Шли мирно, никого не обижали. Обоз маленький для такого войска. В море шли корабли, около сотни, в порт не заходили. На складах скупили весь овёс и много пшеницы, расплатились по уговору. Потом я вдруг устал так, что не помню, как добрался до дома. Потом ты постучал. Вот и всё.

— Главного их видел вблизи?

— Почти как тебя.

— Какой он?

— Высокий. На лицо египтянин. Руки тонкие, жилистые. Очень неприятные глаза — я бы сказал, как у змеи. От него исходит сильный запах страха, хочется спрятаться или упасть и просить милости. Весь в пурпуре. На голове медный остроконечный шлем со змеиным рисунком… Да, и вот ещё что. Я почти не увидел железного оружия, только бронза.

— Что за змеиный рисунок?

— Две змеи обвивают шлем, а над шлемом их поднятые головы, смотрящие друг на дружку.

— Какая-то повозка неподалёку от главного была?

— Так чтобы совсем неподалёку — нет. Но в обозе везли на нескольких повозках что-то очень большое, торговцы потом сказали, что это передвижной храм какого-то египетского бога. Какого, они не знают.

— Ну, где египетский царевич, там и египетский бог… Значит, говоришь, обоз маленький?

— Обоз маленький.

— Но много кораблей… Значит, они, скорее всего, собираются стать лагерем в устье Инелея и потом наступать вдоль реки. Не по дороге и не через степь… Тогда не очень понятно, почему они двинулись так рано.

— Наверное, до тебя ещё не дошли новости из Персии. Александр снова разбил армию Дария и теперь гоняется за ним по всей Мидии. А основное войско македонцев пошло на Вавилон. Это случилось осенью, но известия пришли недавно.

— Вот как… И что же, Сутех участвовал в той битве?

— Говорят разное. Как я понял из разных рассказов, на поле пришёл, но потом увёл свои войска. Возможно, люди Александра подкупили его… или что-то пообещали. Я говорил уже, что в войске Сутеха были и греки.

— Это ни о чём не говорит. Кто им платит — за того они и воюют. И неплохо воюют, кстати…

— Кстати…

— Я помню. Будут сегодня или завтра.

И посмотрел на Ния.

Ний кивнул.

— А сон сморил тебя, когда войска ещё шли? — спросил Холк.

— Да, какие-то отряды ещё шли. Но все стали расходиться… я продержался долго, почти до темноты. Но потом уже просто не смог, уснул бы на ступенях. Хорошо, что прихватил щепотку сомы…

— Как ты думаешь, сон наслали для того, чтобы люди не увидели что-то, что провозят через город? Или…

— Не знаю, Холк. Сам голову ломаю. Или для этого, или чтобы ночью пошарить в городе и что-то найти и забрать так, чтобы хозяева не хватились. Но я не могу придумать, что это могло бы быть. Разве что…

Никодим замолчал и показал глазами на Ния.

— Говори при нём, — сказал Холк.

— Не так уж давно здесь умер некий еврей Эзра. Сам умер или кто помог, не могу сказать. После него осталось немало имущества — несколько возов, — которое еврейская община объявила запретным. Но они не уничтожили возы с грузом, а где-то спрятали. Я ещё тогда пытался выяснить, что за имущество и где хранится, но не смог. Ты знаешь, как евреи умеют хранить свои тайны… Так вот, когда Сутех пытался стать царём Станового царства, Эзра был при нём главным советником.