— Это моя вина, что он исчез, Малькольм. Все из-за меня. Письмо с угрозой помнишь? С переиначенной детской песенкой?

— И что?

В горле застрял ком, когда она произнесла:

— Его написала я.

Малькольм от изумления открыл рот.

— Да ну? Но зачем?

— Потому что я хотела домой. Вернуться к привычной жизни. Я думала, что если отец поверит в то, что моя жизнь в опасности, мы с ним уедем обратно в Лондон. Но я не приняла во внимание, что он может нанять кого-то вроде тебя, чтобы меня защищать. Я пыталась тебе сказать, снова и снова, что моей жизни ничто не угрожает. Это его жизнь была в опасности! Разве ты не видишь? Все это время мишенью был мой отец, и никто его не защищал.

Малькольм присел рядом с ней на кровать.

— Это эгоистичный поступок, Серена.

— Я знаю.

— Но тебе повезло, что наняли именно меня. Если кто и сумеет найти твоего отца, то это я.

Она впилась в него взглядом.

— Ты хочешь сказать… что поедешь со мной?

Он вздохнул.

— Мое место — рядом с тобой. И куда бы ты ни отправилась, я буду рядом.

— О, Малькольм!

Она обвила руками его шею.

— Никаких Малькольмов, — сказал он, отвечая на ее объятия с неуверенной улыбкой. — Зови меня Вездесущий.

Темнота.

Из ниоткуда до Эрлингтона доносились неясные звуки. Он пошевелился — голову пронзила боль. Посланник поморщился и заставил себя открыть глаза.

Он понял, что лежит в деревянном ящике. Колени упирались в его стенки, а руки были связаны за спиной. Он лежал на правом боку, и правая рука окончательно онемела. Под головой была мокрая солома.

Он мог различить шум поворачивавшихся колес экипажа. Свет проникал меж щелей, образуя тюремную решетку из лучей солнца. Он припал к одной из щелей, пытаясь что-нибудь разглядеть.

По всей видимости, ящик стоял на тележке или рессорной двуколке. Он видел удалявшиеся холмы, слышал мужские голоса, но сколько их и о чем идет речь, различить было трудно.

Прошло несколько минут, и повозка остановилась. Эрлингтон услышал звуки — кто-то пытался открыть приколоченную гвоздями крышку ящика. Солнце ударило ему в глаза, и он поморщился. Две пары рук подхватили его и поставили на ноги.

— Просыпайтесь, ваше высочество! Путешествие закончено.

Он услышал простонародный английский акцент и посмотрел на лицо говорившего. Спутанные волосы, рябая кожа. Это был тот же мужчина, которого он видел ночью, — он пытался удушить его подушкой.

— Кто вы? — потребовал ответа Эрлингтон и тут же почувствовал пульсирующую боль в голове.

Мужчина улыбнулся, обнажив беззубые десны.

— Я ваш кучер, сэр! — усмехнулся он. — И моя обязанность — доставить вас целым и невредимым к месту назначения.

Он обернулся к другому мужчине, который сидел на месте возницы.

— Так. Можешь пока убрать этот гроб. Но не очень далеко — он может нам понадобиться позже.

Эрлингтон обернулся и с ужасом уставился на ящик, из которого только что вылез. Это и в самом деле был гроб для нищих. В изголовье осталось небольшое пятно крови.

— Следуйте за мной, ваше величество!

Мужчина схватил Эрлингтона за локоть и потащил в направлении старой крепости. Или гарнизона. У опускающейся решетки он кого-то окликнул. У железных прутьев появился мужчина в килте. Ему было за семьдесят. Его белая борода, около фута длиной, спускалась на рубашку.

— Это он?

— Да. Это ваш трофей. — Он протянул руку. — А теперь я хочу получить свой.

Старик оглядел Эрлингтона с ног до головы. Дал команду кому-то наверху, и тяжелая решетка начала медленно подниматься.

— Твой кошелек с деньгами находится во внутреннем дворе замка. Доведи посла до крепости, а там сочтемся.

Старик вручил англичанину связку ключей.

— Идет.

Англичанин, подталкивая, повел Эрлингтона через внутренний дворик с древним мощеным полом. Они прошли через дверь в футе от главной башни замка и повернули к каменной лестнице, ступени которой лоснились от частого пользования. Затем миновали железные ворота и остановились напротив тяжелой дубовой двери. Мужчина вставил ключ в замочную скважину, механизм со скрипом повернулся.

Англичанин затолкал Эрлингтона внутрь. Внутри камеры стояло жуткое зловоние — запах исходил от ведра с человеческими экскрементами. Маленькое отверстие, располагавшееся высоко под потолком, служило окном. У противоположной стены стояла небольшая кровать — это была вся мебель. Пол казался черным от грязи, а то, что находилось между каменными плитами, лучше было не рассматривать.

— На колени, сэр.

Его охватил страх. Одному только Богу известно, что у этого негодяя на уме. Его похититель был невысокого роста и не очень крепок на вид, но в нем чувствовалась сила человека, привыкшего к насилию и склонного время от времени совершать его.

— Зачем?

Он наклонился, и Эрлингтон ощутил гнилой запах, исходивший из его рта.

— Посвятим тебя в рыцари.

Колеблясь, он опустился на колени. Его ночная пижама была все еще сырой и прилипала к телу.

Англичанин достал из-за пояса нож. У Эрлингтона кровь отлила от лица. Он подошел сзади, и Эрлингтон затаил дыхание.

Англичанин потянул его за связанные запястья, заставив наклониться вперед. Эрлингтон скривился от ужаса. Но мужчина всего лишь перерезал веревки. Локти и плечи ломило. Эрлингтон хотел растереть запястья, но руки не слушались.

Его тюремщик убрал нож и направился к двери.

— Ты англичанин, — остановил его Эрлингтон.

Мужчина тихо рассмеялся.

— Ты прав. Рад, что меня не спутаешь с этими шотландскими дикарями в юбках.

— Если ты не любишь их, зачем же тогда работаешь на них? Разве ты не понимаешь, что мое похищение — это прелюдия к войне? Войне с твоими соотечественниками?

Мужчина сплюнул на пол.

— Слушай сюда. Я не хочу трепаться о политике. Проткнуть их всех — вот что надо сделать. Это единственный способ избавиться от шотландских паразитов раз и навсегда.

— Почему же ты тогда помог им меня похитить?

— Потому что за вашу светлость можно выручить денег на двести подштанников. А деньги не пахнут.

— Но у Англии тоже есть деньги. Мужчины с твоими навыками высоко ценятся.

Мужчина фальшиво рассмеялся.

— Как же, нужен я им! Они хотят моей смерти. Я не солдат, а преступник. Англии неймется сцапать меня.