Свободной рукой Джед протянул Мэдди бутылку.

– О, спасибо! – поблагодарила та. Это был французский коньяк.

Подскочившая Труди окинула бутылку оценивающим взглядом и сказала:

– Твой сосед разбирается в напитках.

Она постучала по бутылке длинным накладным ногтем – тинк, тинк.

– Ну, – смущенно промолвил Джед, – я просто не могу выносить, когда кто-то пьет низкокачественные напитки; это причинило бы мне боль и навлекло позор на мой дом. Это, дорогие мои, «Де Люз», высшая категория, – получал награды на выставках. Меня прямо-таки завораживает, что алкоголь является продуктом разрушения, – продолжал он. – Как и многие другие замечательные вещи! Великолепный виноградный сок скисает в нечто невероятно величественное. То же самое с искусством – я знаю, вы художница. Холст остается чистым до тех пор, пока к нему не прикоснутся, девственным и совершенным, подобно двору, покрытому свежей порошей. Но если вы решите выйти во двор и познать этот снег – быть может, слепить снеговика-другого, – вам ведь придется все уничтожить, разве не так? Изгадить. Я полагаю, так во всем.

Мэдди предприняла попытку повторить тон Джеда:

– Нейт говорил, какой вы красивый, Джед, но он не предупредил о вашем проницательном уме.

У Джеда зажглись глаза.

– О, вы мне уже нравитесь! – Он расхохотался.

На улице ветер вторил ему своим смехом.

* * *

– Ну-ка, объясни еще раз, кто этот чувак? – спросил Калеб.

Он и Хина сидели с Оливером в гараже. Они лопали конфеты, запивая их газировкой, и играли в «Магию». Чесси не смогла прийти, а Стивен при мысли отпраздновать Хеллоуин дома у Оливера закатил глаза.

– Я же говорил, – сказал Оливер. – Я сломал велик, а этот парень помог мне дотащить его домой. Переехал сюда недавно.

Олли еще не рассказал своим друзьям о том, как Грэм и Алекс столкнули его с дороги. И как Алекс потом пытался его утопить. И как появился Джейк, словно из ниоткуда, с пневматом в руке. Черт его знает, почему не рассказал.

– Он точно придет? – спросила Хина. Из них она единственная была в маскарадном костюме: нарядилась Линком из «Легенды о Зельде», а именно из «Дыхания чащ»[61] – небесно-голубая туника прикольно сочетается с полудревнегреческими-полуанимешными щитом, луком и Высшим Мечом. Все это она смастерила сама. Хина часто косплеила[62], своими руками создавая наряды. Шитье, 3D-принтер, пеноматериалы.

– Ибо брат твой опаздывает, – заметил Калеб.

– Он не… – Оливер покачал головой. – Он не мой брат.

– Ой, да это просто такое выражение, Олли. Успокойся!

И тут раздался стук в дверь гаража.

Все трое переглянулись.

– Наверное, он, – сказала Хина.

– Он ведь знает, где вход в дом? – спросил Калеб, поднимая брови.

Пожав плечами, Оливер поспешил нажать кнопку. Дверь с ворчанием поползла вверх, и когда поднялась…

За ней открылся Джейк. Дождь усилился, вокруг Джейка маленьким циклоном кружились опавшие листья. Он ухмыльнулся из-под низко надвинутого черного капюшона.

– Привет, Олли!

Когда Джейк прошел в гараж, Оливер познакомил его со своими друзьями. Хина прямо-таки рассыпалась в любезностях, однако Калеб ограничился лишь сдержанным кивком.

– Дружище, ты не знаешь, что в доме есть входная дверь? – спросил он.

– Калеб, не надо… – начал было Олли.

Но Джейк махнул рукой, останавливая его.

– Не надо, все в порядке. Я просто прикинул, что вы здесь, ребята, и пришел прямо сюда. Не хочу общаться со взрослыми, на фиг надо. Они непременно зададут двадцать вопросов, а у меня нет никакого желания попасться в этот медвежий капкан.

– Что, не любишь вопросы? – спросил Калеб.

– Нет, в отличие от тебя, судя по всему, – ощетинился Джейк.

– Все, хватит! – вмешалась Хина. – Не обращай на Калеба внимания. Он сегодня нарядился Человеком-мудаком, худшим из супергероев.

– Я как Человек-паук, – возразил Калеб, – просто не бросаю паутину, а отбрасываю тень.

И это решило исход дела. Ледяная стена, начавшая нарастать между Джейком и Калебом, треснула и развалилась на части от одного общего взрыва хохота. Олли внезапно испытал облегчение. Он терпеть не мог, когда люди ссорятся.

* * *

Нейт наблюдал за своей женой. С тех пор как Мэдди куда-то съездила, она постоянно оставалась настороженной. Заведенной, но чем, Нейт не понимал. Он старался ее не трогать, но что-то определенно было не так. Точно так же разваливалось все вокруг него. И он никак не мог сообразить, в чем дело.

Мэдди, напряженно державшаяся с Фигой и его женой Зои, внезапно полностью расслабилась в обществе Джеда. И Нейту показалось, что он понял причину: Джед – писатель, тоже творческая натура. Свою роль сыграло и то, что Мэдди мало того что прочла кое-что из его книг – они ей страшно понравились.

Она сказала Джеду так, чтобы услышали все:

– Я никогда бы не смогла стать писателем. Полагаю, для этого нужно многое проживать в голове. А для меня искусство – средство выбраться из своей головы. Дверь, ведущая куда-то в другое место.

– Что ж, – рассмеялся Джед, – конечно, иногда творческий процесс действительно вынуждает писателя, так сказать, слишком долго торчать в своей черепной коробке, однако когда приходит настоящее вдохновение, это все равно что неудержимая волна, которая несет тебя к морю. Я знаю, что музы – это… – тут он понизил голос, словно собирался поделиться какой-то скабрезной тайной, – бредятина, и мы полностью контролируем то, что ложится на бумагу; и все же порой… – Он шумно втянул воздух сквозь зубы. – Порой мне кажется, что происходит какое-то волшебство. Нет, не просто фокусы. Колдовство! Чистой воды колдовство. Ты ему открываешься, а потом вбираешь. Или оно вбирает тебя.

Нейт обратил внимание, что при этих словах Джеда Мэдди кивнула. Однако ее поведение снова изменилось – она с вызовом скрестила руки на груди. Неужели Джед только что оскорбил ее? Если так, то Нейт не мог взять в толк чем. Но Мэдди поджала губы и мычала, изображая притворное согласие.

– Значит, мы просто вместилища искусства? – спросила она. – Порталы?

Джед задумался.