– Я даже не знаю, что и сказать.

– А ты просто согласись.

– Я поговорю с хозяином дома.

– С мужем, что ли?

– Он мне пока что не муж.

– Ну, живете-то вместе, значит, муж, – хмыкнула Нина. – Твое слово все равно что его. Так что? Могу я завтра на него взглянуть?

– На кого? – растерялась Инга.

Но Нина не сходила со своей позиции.

– На дом, на кого же еще? – произнесла она и вопросительно уставилась на Ингу. – Так что скажешь? Могу я на дом бабкин взглянуть? Все ли там в порядке, посмотрю.

– Ну, конечно, – еще больше растерялась Инга. – В любое время. Если… если вам здоровье позволит.

– Вот и отлично.

И откинувшись на подушки, Нина махнула рукой:

– А о здоровье моем не беспокойся. Со мной мои дети, так что иди!

И видя, что Инга мешкает, она добавила уже более сурово:

– Нам с детьми по душам потолковать нужно. Чужой человек тут будет лишним.

Оказавшись на улице, Инга задумалась, что бы ей предпринять дальше. Ползти в одиночестве через темные поля ей совершенно не хотелось. Однако иного пути из поселка не было. Чтобы добраться до более или менее оживленного шоссе, по которому ходили маршрутные такси и автобусы до города, ей необходимо было преодолеть отрезок пути в два километра, который шел по практически неосвещаемому пространству. Представив, как она идет там совсем одна, продуваемая всеми ветрами, беззащитная и несчастная, Инга почувствовала, как слезы жалости к самой себе навернулись у нее на глазах.

Можно было позвонить Залесному, но Инге не хотелось этого делать. Во-первых, пока Залесный добрался бы по пробкам до «Лазурита», могло пройти от часа до двух. А за это время Инга рисковала здорово окоченеть. Ведь назад в дом Нины она вернуться не могла. А общественных мест, где посторонний посетитель поселка мог бы провести пару часиков, тут просто не было.

В поселке имелся лишь небольшой продуктовый магазинчик, который заканчивал свою работу очень рано и сейчас был, конечно, уже закрыт. Летом в распоряжении детей имелась футбольная площадка и парочка детских уголков с горками и песочницами. Но сейчас было далеко не лето, а Инга была совсем не ребенок, чтобы дожидаться своего мужчину в песочнице.

– Что же мне делать?

И как бы в знак предостережения, в тот момент, когда Инга уже решилась двинуться в путь пешком, над окрестными полями раздался тоскливый собачий вой. Вздрогнув, Инга живо представила себе стаю диких собак, окруживших ее со всех сторон одну в чистом поле. Рука Инги сама потянулась к телефону и набрала номер Рустама. К ее удивлению, парень снял трубку после первого же гудка. Однако, услышав, что это звонит Инга, здорово разочаровался:

– А! Это вы!

– А ты кого ждал?

– Да так… Подумал: вдруг это Вика мне с чужого телефона звонит.

– Я слышала, вы с ней поссорились?

– Поссорились – это не совсем верное слово. Я порвал с ней отношения.

– Почему же ты это сделал?

– А разве не понятно? – горько произнес Рустам. – Мы с ней не пара. Какое у нее со мной может быть будущее? У меня нет ни гроша. Я бездомный бомж и даже хуже того.

– Нет, ты не бомж. Бомж – это сознательно опустившийся и деградировавший человек. А ты мужчина, которому еще предстоит в этой жизни построить свой дом, посадить дерево и завести сына.

– Думаете, это возможно? Я имею в виду, насчет дома?

– Возможно было раньше, значит, возможно и теперь, – бодро заверила его Инга. – Признайся, про невесту ты все придумал?

– Ну да. Но Вика поверила.

– Еще бы ей не поверить! – воскликнула Инга. – Девочка вернулась сама не своя. Если бы не сильный приступ у ее матери, который Вику немного отвлек, еще неизвестно, что бы она с собой сделала.

Рустам помолчал немного в трубку.

– Откуда вы это все знаете? – спросил он затем. – Вы что, сейчас у Вики дома?

– Была. Но теперь меня оттуда выгнали. Стою у их дверей, не знаю, куда податься дальше.

– Почему выгнали-то?

– Хотят обсудить ситуацию без меня. Я их не виню, они в своем праве. И Рустам, я тебе почему позвонила… Послушай…

– Да? Что вы хотели?

Инга набрала в легкие побольше воздуха, мысленно еще раз извинилась перед Ниной и наконец выпалила:

– Ты не мог бы повременить со своей мнимой «женитьбой»? Честно говоря, сейчас это не к месту.

– Почему – повременить? – печально спросил у нее Рустам. – Что от этого изменится?

– Просто сейчас не самое подходящее время, чтобы бросить Вику. Понимаешь, ее отец…

– Ну? Что с ним? Вы его нашли?

– Да.

– Что он вам сказал про нас с Викой?

– Он… ничего не сказал. Он мертв.

– Кто? – не понял Рустам. – Кто мертв?

– Отец Вики. Он мертв.

– Ни фига себе! – присвистнул Рустам и совсем по-детски спросил: – А вы не врете?

Правда, он тут же спохватился и извинился, но Инга все равно не обиделась на него.

– Клянусь тебе. Тело Викиного отца нашли сегодня утром.

– И… и она знает об этом?

– Может быть, еще и не знает, но точно узнает в самое ближайшее время.

– Я… Я сейчас приду! Подождите меня!

Голос Рустама был до такой степени испуганным и взволнованным, что Инга поняла: это для него действительно новость. И Рустам принял ее куда ближе к сердцу, чем та же Нина. Рустам сразу понял, каким страшным ударом должно быть известие о смерти отца для Вика, и мигом забыл про свое решение порвать с девушкой.

Рустам сдержал слово, он появился спустя всего несколько минут и так тяжело дышал, что сразу же становилось ясно: большую часть дороги парень пробежал.

– Расскажите мне, – взмолился он, едва увидев Ингу, прижавшуюся к дереву, чтобы хоть немного укрыться от поднявшегося ветра. – Как это случилось?

– Пока что ведется следствие. Я приехала к Нине, чтобы известить ее о случившемся…

– А она вас выставила вон?

– Не сразу, – не стала лгать Инга. – Сначала она вежливо меня выслушала, мы с ней поговорили. А когда я сказала, что Сергей успел незадолго до своей смерти жениться на другой женщине, ей стало плохо. У нее начался сильный приступ.

Инга не уточнила характер приступа, скрутившего Нину, но Рустам и сам не заинтересовался здоровьем потенциальной тещи.

– Она все время болеет, – лишь рассеянно пробормотал он. – Значит, говорите, отец Вики нашел ей мачеху?

– Да, молодую и красивую актрису театра.