Однако работники детсада были неумолимы: «Нам надо за лето в половине групп ремонт сделать. Того и гляди потолки рухнут». То же самое они ответили властям: «Вам хорошо приказывать – «работайте»! А если потолок рухнет – вместе с нами в тюрьму пойдете?!»

Власти – чиновники и чиновницы из местного самоуправления – в тюрьму идти не хотели, отступились.

Некоторых освободившихся от детсадовской опеки сорванцов родители приткнули к бабушкам и к дедушкам, к неработающим соседкам…

Генка, как и некоторые другие детсадовские «живчики», доставляющие своим воспитательницам повышенные хлопоты, оказался полностью предоставленным самому себе. Елена Сидоровна уходила на работу, как и большинство селян, имеющих работу, ежедневно, естественно, кроме выходных. Федор Васильевич нес вахту посменно, через сутки. Раньше кочегары работали посменно, через двое суток на третьи. Сутки – дежурство, двое суток – отдых. Но потом в кочегарке, как и во многих других местах, произошло сокращение. Кочегары возмутились, всей бригадой пошли в контору ЖКХ, попытались поднять шум.

– Не хотите работать – увольняйтесь. За дверью на место каждого из вас – трое безработных…

И кочегары ушли в свою кочегарку.

Теперь в свободные от вахты дни Федор Васильевич был должен больше внимания уделять сыну.

* * *

…В один из летних солнечных голубых дней Генка подластился к отцу:

– Пап, у всех мальчиков папы любят рыбачить. Ходят ловить рыбу на реку, на озера и берут мальчиков с собой, учат ловить больших и маленьких рыб и даже плавать. А почему мы не ходим? Я уже большой. Не устану. Не заплачу.

…Сама подготовка к рыбалке – в удовольствие, в радость. Под кучей накопившегося за зиму навоза рыбаки нашли с десяток толстых червей.

Генка сбегал к охапке ивовых палок-прутьев, еще осенью заготовленных Федором Васильевичем для нового тепличного каркаса, и принес две самые длинные.

– Молодец! – Отец подал Генке перочинный нож. – Обстругай. А я к соседу загляну. Виктор – рыбак заядлый. Лески попрошу и пару крючков.

Генка ошеломленно повертел нож в руках. Еще вчера ему ни отец, ни мать не доверили бы работать таким ножом.

Отец принес спичечный коробок с намотанной на него леской. Привязав к палкам лески, он открыл коробок и осторожно вынул три новых крючка:

– Один на запас Виктор дал. Пройди к вольеру, принеси пару перьев. Желательно петушиных – подлиннее и покрепче.

Вскоре на удочках плавно закачались длинные белые перьевые поплавки. Нашелся и кусочек свинца для грузил. Оструганные удилища, новые поплавки, поблескивающие крючки и грузила делали рыболовные снасти красивыми и внушительными, как бы сказали рыбаки – уловистыми.

Выйдя за калитку, отец положил удочки на плечо Генки:

– Неси. Ты главный. У меня черви и пакет с едой.

– А под рыбу?..

– Я ее на плече понесу. Представь: голова возле колена, а хвост сзади по земле тащится.

Пока шли до реки, Генка много раз ловил на себе завистливые взгляды пацанов и даже девчонок. И сердце его замирало от гордости.

…Генка и Федор Васильевич размотали удочки. Отец сам наживил червей:

– Смотри, учись. Воткнешь крючок в руку – будет тебе рыбалка. Ну а теперь закидывай и иди впереди меня. Я пойду за тобой. Пусть поплавки плывут по течению. Увидит рыба крючок – схватит. Поплавок утонет – дергай.

Поплавки тонули часто. Крючки цеплялись за дно, за песок и гальку. Рыба не ловилась. Генка начал уставать.

Отец заметил, что сын начинает спотыкаться, пыхтеть:

– Жарко… Жарко…

– Сейчас дойдем вон до той коряжины, отдохнем, посидим, а если захочешь – перекусим. У меня тут в сумке для тебя даже яблоко есть. Мама вчера зарплату получила, аж два килограмма купила.

Рыбаки приблизились к коряжине, и тут раздался сильный всплеск. Рядом с коряжиной по воде пошли большие круги. Всплеск повторился.

– Папа, рыба!

Генка подбежал к коряжине и увидел привязанный к ней перемет. Тетива перемета дергалась, ходила из стороны в сторону.

– Папа, рыба! Рыба!

Генка забежал в воду, она доходила ему до колен. Ухватился за тетиву.

– Рыба!

– Ты что?! Ты что! – одним прыжком подскочил к Генке отец и схватил за воротник рубашонки. – Ну-ка, пошел отсюда. Ты что делаешь?! Это же чужой перемет, чужая рыба. И как тебе не стыдно трогать его?! Никогда, никогда в жизни не трогай ничего чужого. Украдешь пуговку – украдешь кошелек – украдешь жизнь. Все начинается с первого шага. Весь жизненный путь начинается с первого шага. Помнишь, я сказку тебе читал про богатыря? Стоял богатырь на распутье, на развилке дорог, и выбирал, по которой идти – по дороге, ведущей к добру, или по дороге, ведущей к злу.

Вот и перед тобой сейчас такие же дороги. Сделай один шаг – вытащи, укради вот эту чужую рыбу – и уже никогда не сможешь вернуться назад, пойти по другой дороге. Недаром говорят: «Горбатого только могила исправит».

Сколько раз ты говорил мне, что, когда вырастешь, тоже будешь моряком, командиром подводной лодки. Ты можешь представить себе командира подводной лодки, вытягивающего чужой перемет?..

Отец внимательно посмотрел на всхлипывающего Генку.

– Ну ладно, хватит. Пошли дальше, а то подойдет хозяин перемета, подумает: «Не зря они здесь околачиваются…» Стыда не оберешься.

Отойдя шагов сто от коряжины, рыбаки остановились у маленького, но глубокого заливчика. Берега его были покрыты молодой изумрудной травой, расцвеченной мелкими желтыми, похожими на солнечные брызги, цветами. Вдоль берегов из воды то тут, то там уже начали выныривать острые стрелки рогоза. За ними синела непроницаемая глубина.

– Где рыбе и быть, как не здесь. Хочешь – в глубине плавай, хочешь – выныривай, любуйся цветами. Как ты думаешь, сынок? – Федор Васильевич уже почти успокоился после резкого разговора с сыном и даже немного сожалел, что, как ему казалось, излишне погорячился. Подумалось: «Пошли отдыхать, а я настроение мальчонке испортил», но тут же подумал: «Ничего. Такие уроки надолго, на всю жизнь запоминаются. Шагнет раз за запретную черту, не остановишь – не остановится, шагнет другой. А там… бездна…»

Генка, хотя тоже почти успокоился, был подавлен, обижен резкостью, горячностью отца: «… Я ведь только посмотреть хотел. Я бы не взял чужую рыбу (внутри Генки кто-то хихикнул – взял бы…), а он схватил за руку, швырнул, обидно ругался…»

…Вот и мама тогда…

…Давно это было. Год назад, а может, и больше. Вывели воспитательницы Генкину детсадовскую группу на прогулку. Как всегда, прогулка проводилась в небольшом тополевом сквере рядом с детсадом. Сквер хороший, обихоженный. Территория чистая. Песочницы. Домики игрушечные на настоящие похожие. Машина большая деревянная. Можно всей группой в ее кабине и кузове играть. Генка, как и все пацанята, к машинам, паровозикам, корабликам игрушечным разным всегда неравнодушен был.