— Странная все-таки ты какая-то… То ли совсем убогая, то ли наоборот, шибко умная… Так и не понял я.

— Да ни то и ни другое, — так же грустно ответила ему Соня. — Я и сама, если честно, иногда не понимаю… А вот про тебя я все поняла! Ты — добрый! Спасибо, что помог! А то бы я совсем растерялась.

— Телефон-то свой оставишь?

— Зачем? — удивленно уставилась на него Соня.

— Да сам не знаю. Говорю же — странная ты. Что-то есть в тебе такое… Не знаю я! Объяснить не могу. Вот смотрю на тебя — и будто беспокойство в душе ворочается. А может, и впрямь позвоню когда? Иль в гости соберусь… Так что, дашь телефон?

— Ой, а у меня нет телефона…

— Что, совсем? И мобильного тоже нет?

— Нет…

— Да ладно! Гонишь, наверное! Не хочешь телефон давать, так и скажи!

— Нет… Честное слово, нет!

— Ого… Это у тебя принцип такой, что ли? Чтобы без мобильника жить? Я слышал, такие придурки теперь часто встречаются…

— Да нет у меня никаких особенных принципов, — виновато пожала плечами Соня. — Просто так получилось, что нет у меня ни домашнего телефона, ни мобильника…

— Ну да. Я и говорю — странная ты. Как хоть зовут-то тебя?

— Соня. А тебя как?

— Иван…

— Как?! — тихо охнула Соня, вспорхнув ладошками к губам. — Иван?!

— Ну да… А что тут особенного, не понял? Имя как имя…

— Да нет, что ты! — вдруг счастливо рассмеялась она. — У тебя просто замечательное имя! У тебя, знаешь ли, самое расчудесное имя на свете! Это ж надо — Иван…

— Нет, точно убогая, — глядя на нее удивленно, пожал плечами парень. — Ладно, иди давай, а то замерзнешь. Вон сеструха твоя уже беспокоится, руками машет… Такая же, как и ты, видно. Не в себе немного. Счастливого пути. Связался я с вами, только настроение испортили…

Сердито хлопнув дверкой, он уселся на свое водительское место, рывком рванул машину с места. Соня помахала ему вслед, подняла с асфальта тяжелые Викины сумки, быстро пошла к дверям аэропорта, которые разъехались перед ней стеклянно, гостеприимно и вежливо. Из-за газетного киоска тут же выскочила Вика, схватила ее за рукав, потащила куда-то в сторону:

— Соня, Соня, скорей… Я уже тут присмотрела, где мы можем спрятаться…

Потом, уже в самолете, когда Вика, немного расслабившись, рассказала ей обо всех своих замужних злоключениях, Соне и самой стало стыдно за свою обиду там, в машине. Она даже ничего сказать ей не могла. Просто пялилась удивленно да по плечу гладила.

— Понимаешь, Соньк… Он сразу будто изломал меня всю. Вынул душу и по стене размазал, как вонючего клопа. Поначалу мне просто стыдно было, а потом, потом… Я даже не знаю, как теперь жить буду после всего этого! Я и полюбить-то теперь больше никого не смогу по-настоящему…

— Ну что ты, Вика… Ты полюбишь, обязательно полюбишь! — успокаивала сестру Соня. — Все уже позади, Вика… Успокойся…

Сашенька мирно проспал на руках у Сони всю дорогу. И в машине спал, пока они из аэропорта домой ехали. Вика разглядывала в окно родной город, то улыбалась, то вздрагивала озабоченно, по привычке оглядываясь. Даже когда открыла дверь Сониного подъезда, бдительно осмотрелась по сторонам.

— Ой, погоди, Вик, я к соседке заскочу! Я ж у нее ключи оставила, когда уезжала! — передала ей на руки Сашеньку Соня. — Погоди, я сейчас…

Вера Константиновна, открывшая ей дверь, сначала поздоровалась радостно, а потом развела руками:

— Ой, Сонечка… А ключи Томочка еще вчера вечером забрала…

— Да? А где она? Дома?

— Нет. Нету ее. Она поздно придет. У нее дома неприятности какие-то. И вообще, она странная была. Заплаканная вся и с синяком под глазом. Я спросила ее, в чем дело, а она только рукой махнула…

— С синяком?! Томка, и с синяком? — удивленно переглянулись сестры.

— Ну да. Огромный такой синяк, и весь глаз заплыл. Ой, вы с ребеночком… Да вы проходите, Сонечка! Не ждать же вам ее в подъезде до вечера! Проходите, я как раз и пирог в печь приставила… Есть хотите с дороги? А ребеночка вон там можно уложить, в моей комнате. Славик! — громко прокричала она в глубину квартиры. — Славик, помоги девочкам раздеться! Да оторвись ты от своего компьютера, ради бога! Будь ты человеком, в конце концов!

Быстро умывшись с дороги и покормив Сашеньку, Вика отправилась с ним в комнату Веры Константиновны — спать укладывать. Соня помогала доброй хозяйке на кухне — вместе они достали даже на вид уже вкусный пирог из духовки, заварили чай, расселись за столом в ожидании.

— Ну, чего она так долго… — привстала из-за стола Соня. — Пойду позову…

— И Славика тоже нет… — сердито подключилась к ней Вера Константиновна. — Вот что мне с ним за наказание, а? Опять, наверное, за свой компьютер уселся…

Однако Славика, как ни странно, за компьютером не обнаружилось. Осторожно открыв дверь в свою комнату, Вера Константиновна вдруг тут же высунулась обратно и, сделав Соне большие глаза, поманила ее тихонько к себе.

— Сонечка, ты посмотри… — прошептала она на коротком выдохе и осторожно прижала ко рту ладонь. — Нет, ты только посмотри, что делается, Сонечка…

Соня осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Ничего, конечно, особенного, чтоб из ряда вон, она там не увидела. Ну, спит себе малый ребенок поперек широкой тахты, раскинув пухлые ручки. Ну, сидит, склонившись над ним, его мать, смотрит на свое дитя нежно. Обычная картинка. А с другой стороны от спящего ребеночка Славик сидит. И тоже смотрит на него удивленно и нежно. Вот он поднимает голову и на сестру ее так же смотрит. То есть так же удивленно и нежно. И она поднимает на него глаза — испуганные, вопрошающие. Очень выразительные, однако, у ее сестры оказались глаза! Надо же, а она раньше этого и не замечала… Если приглядеться хорошенько, то все можно в них обнаружить. И даже Мировая виртуальная паутина там может запросто поместиться, наверное, вместе с маленькими зелеными вислоухими человечками…

— Ой, свят-свят-свят, ой, помоги мне, господи… — тихо шелестел у Сони за спиной радостный шепот Веры Константиновны. Краем глаза Соня увидела, как она осенила себя торопливо крестным знамением: — Отче наш, иже еси на небесех, помоги моему сыночку… Пойдем, Сонечка, не будем им мешать… А то спугнем еще…

Тихо, на цыпочках, они вернулись на кухню, посмотрели друг на друга заговорщицки и понимающе. Соня открыла было рот, чтоб что-то сказать, но Вера Константиновна замахала на нее руками отчаянно:

— И не говори мне, и не говори ничего такого, Сонечка! И слышать не хочу! Ну и пусть она будет с ребеночком! Это и хорошо даже, что с ребеночком! Я в силах еще, я помогу его вырастить!

— Да что вы, Вера Константиновна, я ничего такого и не говорю… Пусть себе… — тихо рассмеялась Соня. — Я только рада буду…