Ни грамма не спала. Стихи… Тьфу!

С т а р у ш к а. Почему — тьфу! Прекрасные стихи. Маяковский.

В а л я. Собрание сочинений! В жизни все поперек. А в книгах вдоль. Ну кто, кто о моей невестке-стерве напишет? Это же надо — вырастила сына, вот этими пальцами ему квартиру построила — была хороша. А как переехали, сразу я им рылом не вышла. Она, видишь, инженер. Интеллигентная. А ногами топает! Как слон. Да каких я только не массирую, господи! Из академии есть — люстры, хрусталя, — и те со мной как свои. Теперь Толик родился. И опять я им хороша стала. То им дай да это одолжи. А как подрос, опять не допускают. Велосипед купить трехколесный — это бабка. А в зоосад с бабкой Толика пустить — некультурная. Не сумею ребенку зверей, видишь, объяснить. Это она так Мишке, сыночку моему, тряпке половой, голову задуривает. А он верит. Ну за что она меня ненавидит, а?

С т а р у ш к а. Валя, так ведь ты же всегда была против нее, верно?

В а л я. А потому что — фальшивая. Когда она Мишку охмуряла — с шестого этажа за ним на улицу бегала: носовой платочек забыл! Рюмку подымала — за счастье встречи да за мать, что родила такое золото. Это когда золото думало: жениться, нет? А как зарегистрировались — то ей не так сказал да этот подарок дешев. Все он выслуживаться, заискивать должен перед нею. Вот как дело повернула! Не любит она его. А он, дурак, не понимает.

С т а р у ш к а. Ну-ну. Но за все это время ты ей хоть одно ласковое слово сказала?

В а л я. А из-за чего сегодня скандал вышел? Пришла я к ним. Принесла Толику апельсины. Это как? Не ласковое слово!

С т а р у ш к а. Апельсины это апельсины.

В а л я. Ладно. Даю Толику апельсин. А она (скривившись): «Потом. А то обедать не будет». Видала, как игнорирует?

С т а р у ш к а. Не вижу еще ничего плохого.

В а л я. А ты в книжечки не смотри. Ты в жизнь смотри! Что, я хуже ее в ребенке понимаю, что ли?

С т а р у ш к а. Но она ему мать. Пойми, Валя.

В а л я. А я бабка!.. Ладно. Шут с тобой, думаю. Начинаю апельсин ножом чистить. А она мимо шастает — взад-вперед, взад-вперед!.. Контролирует, значит, чтобы я Толику апельсин до обеда не скормила. Тогда я что? Я ножом ка-ак махну, а она — к сыну. Из мухи слона. Будто я ее порезать грозилась. Как представила, а? Ну и тот, конечно, прискакал, губы трясутся… Тьфу! Я им и высказала. И все апельсины — в мусоропровод! Понятно!

С т а р у ш к а. Тут как раз понимать — особой головы не требуется. Скажи, а ты угостить ее апельсином до Толика не попробовала? Не пришло тебе в голову?

В а л я (оторопев). Это морду-то?

С т а р у ш к а. Ну и ну! Жену твоего сына.

В а л я (яростно). Шиш она теперь от меня получит! И вообще!.. Никому ничего!.. Вот я как теперь жить буду. Имеешь что возразить?

С т а р у ш к а. Имею что промолчать.

В а л я. Ты свои-то дела двигай. Что же они там, в посольстве, не чешутся?

С т а р у ш к а. Как раз вчера пришла бумага. Я посмотрела на свет — все с водяными знаками. Печати, подписи. И все из-за меня одной. Даже неловко. Такая молодая — и уже знаменитость. И, как назло, Костя в отъезде.

В а л я. А чего — Костя? Хочешь, я пойду с тобой? Уж я им там мозги вправлю!

С т а р у ш к а. Спасибо, Валя, не надо. Я, пожалуй, пойду сама. Надо же и мне научиться с ними разговаривать.

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

В прихожей

Около телефона стоит  с т а р у ш к а. Набирает номер. На авансцене к телефону подходит  К о с т я.

К о с т я. Алло… Слушаю…

С т а р у ш к а. Костя, это вы?

К о с т я. Здравствуйте, Зинаида Григорьевна. А я как раз собирался вам сегодня звонить. Но закрутился, знаете ли, с делами. Что нового?

С т а р у ш к а. В том-то и дело, что ничего. Я уж всюду была несколько раз, но ничего не двигается.

К о с т я. Может быть, подождем еще немного?

С т а р у ш к а. Хорошо. То есть ничего хорошего. Извините, Костенька, что побеспокоила.

К о с т я. Да пустяки.

С т а р у ш к а. Я же знаю, вы занятой человек. Это Раечка сказала, чтобы я вам позвонила.

К о с т я. Значит, она уже из колхоза приехала?

С т а р у ш к а. Вчера поздно вечером. Отвезла массу книг. Ей там были очень рады.

К о с т я. Можно ее к телефону?

С т а р у ш к а. Сейчас разбужу.

К о с т я. Тогда не надо. Я позвоню позже.

С т а р у ш к а. Ничего страшного. (Отходит к двери Раи и стучит.) Раечка. К телефону.

Выходит  Р а я  в халате.

Р а я. Еле встала. Спасибо. Кто это?

С т а р у ш к а. Ну, кто это может быть?

Р а я (с гримасой). Ой!

С т а р у ш к а. Только — без «ой»! И не ссорьтесь, пожалуйста. (Уходит.)

Р а я (взяв трубку). Да?

К о с т я. Раюша! А я звоню, звоню тебе на работу! Никак не мог дождаться.

Р а я. Почему на работу?

К о с т я. Не хотел беспокоить старушку.

Р а я. Внимательный. Тогда не поможешь ли ты ей, раз ты такой внимательный?

К о с т я. А что я, собственно, сейчас могу сделать?

Р а я. Она без тебя ходила в милицию.

К о с т я. И совершенно напрасно.

Р а я. Ходила в посольство.

К о с т я. Ты же знаешь, что я был в отъезде!

Р а я. Но сейчас ты здесь. А у нее что-то с посольством застопорилось.

К о с т я. Сделаем так. У меня есть один знакомый. Большой человек. Насколько я понимаю, ему это дело — раз плюнуть. Я могу ему позвонить. Через некоторое время.

Р а я. Почему не сейчас?.. У него что — слюна кончилась?

К о с т я. Ах, Раюша, Раюша… Он позавчера уехал в отпуск. На полтора месяца. Если бы старушка позвонила мне буквально три дня назад…

Р а я. Помнится, ты обещал интересоваться сам.

К о с т я. Вот это — виноват. Завертелся. Сразу, по приезде, уйма дел.

Р а я. Какой же выход?

К о с т я. Всего лишь подождать.

Р а я (тихо, приложив руку к трубке). Неужели ты не понимаешь, что ей восемьдесят лет? И она уже пятьдесят лет ждала этой встречи с сыном!

К о с т я. Ну, Раюша, зачем же так сгущать краски? Ждала пятьдесят лет, подождет еще полтора месяца.

Р а я (после паузы). А ты знаешь, какой еще есть выход?

К о с т я. Понятия не имею.

Р а я. А такой, что придется тебе самому, мой милый Костенька, пойти с нею в посольство и выяснить, в чем там загвоздка.

Пауза.

К о с т я. Не хотелось бы.

Р а я. Почему?

Костя молчит.

Разъясни.

Пауза.

К о с т я. Алло?!

Р а я. Я слушаю.

К о с т я. Ну, Раюша!..

Пауза.

Р а я. Значит, договорились, Костенька. Ничего не поделаешь. Ты пойдешь со старушкой и все сам выяснишь. Только прошу тебя, не откладывай. (Кладет трубку.)

Костя взмахивает трубкой, точно хочет бросить ее, но кладет на место обычным образом.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

В посольстве

На сцене за столом — м о л о д а я  ж е н щ и н а — работник американского посольства. К ней