В квартире никого не обнаружилось. Следов борьбы не было, но, конечно, это ни о чем не говорило: девчонка могла уйти с тем же лжекапитаном вполне добровольно – с этой дурехи станется. От сердца немного отлегло, лишь когда Сабурин нашел записку. Впрочем, отпустило его ненадолго, потому что хрен редьки не слаще, и тот факт, что Белоснежка умчалась на встречу не с Золотаревым, а с внезапно объявившимся Иваном, был слабым утешением. Ведь нет никакой гарантии, что, побывав в лапах у предполагаемых – пока только предполагаемых – вампиров, Иван не окажется все тем же засланным казачком или, что тоже вполне вероятно, за ним не будет установлена слежка. Как ни крути, а получается, что девчонка снова вляпалась в историю. Хорошо хоть додумалась написать, где и когда они с этим Иваном встречаются. Сабурин глянул на часы и понял, что теряет драгоценное время. Надо срочно что-нибудь предпринять. Вот только что именно? То, что в кондитерскую ему соваться не стоит, – ясно как божий день. И «бээмвуху» свою «светить» тоже не нужно, а понаблюдать за Белоснежкиным дружком ох как хочется.

В сложившейся ситуации напрашивалось единственное решение, пусть не самое идеальное, но уж какое есть. Первым делом – конспирация. На серьезный грим с париками и переодеванием времени нет, придется обойтись подручными средствами. Кожаная куртка, очки в роговой оправе и надвинутая на самый нос кепка изменили его облик если не до неузнаваемости, то уж точно достаточно для того, чтобы с первого взгляда его не узнала даже родная мама. Вид получился не слишком презентабельный, даже слегка хулиганистый, но он же не на свидание с девушкой идет, а на дело.

«Бээмвуху» Сабурин припарковал в нескольких кварталах от кондитерской, в тихом дворике, примечательном не только своей тишиной и уединенностью, но еще и имеющейся в одном из домов узкой арочкой, из которой пеший человек мог запросто попасть с шумной улицы непосредственно во двор. Но только пеший, а вот автомобилистам, чтобы сделать это, приходилось объезжать целый квартал. Сабурин закрыл машину и через арочку вышел на улицу.

На отлов подходящего бомбилы ушло минут десять, но тут суетиться не следовало, а нужно было найти правильного товарища, согласного на некоторую авантюру. Парнишка на старой «девятке» оказался шестым водилой, который за эти десять минут тормознул перед стоящим у дороги Сабуриным. По хитрым глазищам было видно, что этот за приличные деньги согласится на любой финт – Сабурин таких людей нутром чувствовал и считал весьма удачным сочетанием изрядную долю предприимчивости с умеренной долей безбашенности. Сам такой же. Не вдаваясь в детали, он объяснил парнишке план действий и даже вскользь упомянул о возможных рисках, но сто баксов, как и следовало ожидать, с лихвой перевесили все вероятные опасности.

К кондитерской Сабурин все-таки решил подойти, велел парню ждать на углу и мотор не глушить, а сам выбрался в щедро разбавленные яркой иллюминацией городские сумерки.

Эти двое сидели возле самого окна и были видны с улицы как на ладони. Конспираторы хреновы… Кажется, они спорили. Во всяком случае, Белоснежка что-то весьма эмоционально доказывала рослому блондину, точно сошедшему с обложки модного журнала. Вот он, значит, какой – Иван Рожок. Сабурин представлял себе этого типчика по-другому. Думал, если тот отличник и зубрила, то должен выглядеть как заморыш – носить вытянутые свитера и непременно очки с толстенными линзами. А тут прямо Брэд Питт, а не Иван Рожок. И вид у него вовсе не запуганный, а очень даже самоуверенный: говорит неспешно, руками в отличие от Белоснежки не размахивает, хотя и заметно, что в чем-то пытается ее убедить. Узнать бы еще в чем. Кстати, на побывавшего в плену у вурдалаков он тоже не особо похож. Одет с иголочки, морда с виду не битая, не поцарапанная, даже румянец на гладко выбритых щеках наличествует. Может, Белоснежка приврала и ни в каком вражеском плену этот типчик не бывал?

А потом Иван протянул руку и потрепал Белоснежку по волосам, так по-свойски потрепал, даже по-хозяйски. И она вся разулыбалась, засветилась, как лампочка. Сабурину ни жест этот, ни реакция на него крайне не понравились. Вроде и не с чего переживать: ну проявил однокурсник знак внимания к барышне, что тут такого? Но вот претило Сабурину такое фамильярное отношение к его подопечной. Да и Белоснежка хороша – сидит, уши развесила, про опасность и думать забыла. Одно слово – баба. Эх, плохо – не слышно, о чем они там шушукаются, придется подождать девчонку и выжать информацию уже из нее. И еще хорошо, если она не попрется куда-нибудь с этим Брэдом Питтом. Вон, как на него смотрит, глаз не сводит.

К счастью, опасения Сабурина не подтвердились, Белоснежка оказалась чуть более разумной, чем можно было ожидать от женщины в данной ситуации. Брэд Питт вышел из кондитерской один. Сабурин с непонятным удовлетворением констатировал, что на прощание эти двое даже не поцеловались, а просто перебросились парой слов. Хотя почему удовлетворение непонятное? Вполне даже понятное – еще неизвестно, где и с кем Белоснежкин дружок провел ночь и какой заразы там нацеплялся. Может, он теперь тоже один из этих… вампиров. Еще куснул бы чего доброго эту доверчивую дурынду…

Кстати, о дурынде, ну вот о чем она думает? Стоит на крылечке, башкой своей белобрысой по сторонам крутит. Сейчас небось пойдет такси ловить и прямиком с наблюдателем на «хвосте» прирулит к нему, Сабурину, на квартиру. Все, нельзя стоять истуканом, надо действовать!

Парнишка-водитель попался исполнительный: как и было велено, двигатель не глушил, сам из машины не выходил.

– Вперед! – скомандовал Сабурин, плюхаясь на заднее сиденье. – Подруливай к кондитерской, там у дороги стоит белобрысая девица, возле нее притормози.

Парнишка инструкции выполнил, и уже через пару минут ничего не соображающая Белоснежка яростно сражалась с замаскированным Сабуриным на заднем сиденье «девятки», а сама «девятка» на всех парах мчалась прямиком к дому с арочкой.

– Белоснежка, уймись! Это я! – Было приятно прижимать к себе гибкое девичье тело и вроде как в порыве битвы иметь вполне законную возможность дать некоторую волю рукам, но ходить из-за этой маленькой вольности с расцарапанной физиономией не хотелось.

Еще пару секунд она трепыхалась по инерции, а потом затихла и с изумлением уставилась на Сабурина. Пришлось снять кепку и очки, чтобы успокоить ее окончательно.

– Ты?! – На бледном лице зажегся яркий румянец, заметный даже в полумраке салона. – А почему?..

– Потом! – Сабурин не дал ей договорить, потому что «девятка», визжа истертыми покрышками, притормозила как раз напротив арочки. – Выходи из машины, живо! – Он распахнул дверцу, толкнул Белоснежку в бок, сам проворно выбрался следом, махнул парнишке и, волоча девчонку на буксире, под затихающий рев удаляющегося авто нырнул под арочку.

Через пару секунд он уже заводил свою верную «бээмвуху» и выруливал со двора. Теперь их преследователям, а Сабурин в наличии погони не сомневался, придется попотеть, чтобы отыскать беглецов. Вот так нужно уходить от «хвоста»!

– Что это было? – едва придя в себя, набросилась на него Белоснежка.

– Это тактика и стратегия, – буркнул Сабурин, не глядя в ее сторону. – А теперь ты мне расскажи, что за самодеятельность устроила.