– И даже никого не подозреваешь?

– Нет.

– А этим человеком не могла быть ты?

Мариша специально задала этот провокационный вопрос, чтобы посмотреть на реакцию Глюки.

– Я?!!!

Девица вытаращилась с таким негодованием и недоумением, что ей можно было бы и поверить.

– Думаете, я отравила старика, чтобы Володька смог получить его деньги?

– Да. А еще потому, что старик запрещал Владимиру ваш брак.

– Ну и что? Как бы я это проделала? Да и потом к тому времени, как старикан склеил тапки, мы с Володькой уже почти не встречались.

– Но ты все же надеялась, что он к тебе вернется.

– Да на кой он мне сдался! Хлыщ волосатый!

– Тем не менее ты его преследовала. И вчера на кладбище приехала. Скандал учинила.

Глюка хлопнула себя по лбу.

– А я все думаю, откуда мне ваши лица кажутся знакомыми! А теперь поняла! Я вас на кладбище видела. Среди других скорбящих.

– А тебя туда что принесло? Хотела Володьке настроение еще больше испортить?

– Ничего подобного! Плевать мне на него! Просто обидно, что он меня в тюрьму чуть не упек. А так плевать.

– Позволь тебе не поверить.

– Плевать! У меня давно уже другой парень есть. Не такой хлюпик и папенькин сынок. Настоящий мужик!

– Так чего же ты от Володьки никак не отлипнешь?

Глюка молчала, явно колеблясь – сказать или промолчать. Но наконец решилась и выдавила:

– Должок за ним имеется.

– Что за должок?

– Ну вы даете! Будто бы не знаете, какие долги бывают! Денег он у меня одолжил, а вернуть позабыл. Ясно вам? За этим я к нему и на кладбище подойти хотела. Только эти придурки – охранники – набежали. Поэтому я с Володькой по душам поговорить не смогла. Но ничего! Он от меня никуда не денется!

– А велик ли долг?

– Кому как. Володьке пару ночей потусить. А мне полгода работать, чтобы снова такую сумму скопить.

– Сколько?

– Две тысячи.

– Долларов?

– Естественно. Не рублей же!

– И ты дала две тысячи долларов этому мажору?

– Так в ту пору я, наивная, еще думала, что мы поженимся. Ну, он заикнулся, что деньги нужны. Я ему и дала.

– А зачем? Он тебе не сказал?

– Не-а, – покачала головой Глюка. – Да я и сама знаю. Он отца своего заказать хотел.

Подруги разинули рты.

– Заказать? Как это «заказать»?

– Ну, обыкновенно. Как людей заказывают? Киллера нанять хотел.

– Владимир?

– Ага.

– Хотел заказать своего отца?

– Ну!

– И денег на это у тебя одолжил?

– Так о чем я вам и толкую!

Подруги просто отпали. Вот это фокус! Младший Кротов, оказывается, не такой уж недалекий и безобидный парень. На самом деле в его смазливой голове зреют далеко не красивые планы. Это же надо додуматься! Заказать собственного отца! И Глюка тоже хороша! Знала, зачем Володьке деньги, и все равно дала ему их!

– Значит, смерть отца – это дело рук Володьки и его киллера!

Но тут же у Мариши в голове шевельнулось смутное недоумение. Больно странное орудие убийства для киллера. Крысиный яд! Обычно киллеры предпочитают пулю или, на худой конец, автокатастрофу. Но крысиная отрава! Нет, это как-то не вяжется с образом наемного убийцы.

– Так ведь у Володьки и не получилось ничего. Кинули его, и все дела. Деньги забрали, а отец его живехонек еще целых два месяца проходил. Потом только ядом этим траванулся.

– То есть Владимир тут ни при чем?

– Киллер его точно ни при чем. А Володька… Не знаю. В принципе, мог.

– Отравить своего отца?

– Ну да. Володьке деньги были очень нужны.

– Зачем?

– Его кредиторы поприжали. Кишки выпустить обещали, если он им деньги не вернет. А отцу Володька признаться боялся. Отец ему строго-настрого запретил к рулетке и к картам прикасаться. Вообще в казино соваться запретил. А Володька не послушался. И проиграл целых сто тысяч гринов. Представляете?

Сто тысяч американских долларов не разорили бы Сергея Юльевича, но для его сына представляли невообразимую сумму. Где бы он их взял? На карманные расходы он получал прилично, но никак не по сто тысяч долларов. Кротова вряд ли одолжила бы сынуле такие деньги, даже располагай она ими. Мадам превыше всего ценила мир в семье и не захотела бы выложить сто тысяч долларов, чтобы покрыть долг игрока. Даже собственного сына.

– Говоришь, кредиторы всерьез вцепились во Владимира?

– Еще бы! Такая сумма!

– А почему же никто в семье этого не знал?

– Так Володька шифровался. Знали бы вы, как он трясся, чтобы отец не прознал про его долги!

– А кто кредиторы?

– Не знаю. Вроде бы одного зовут Финик.

– Забавное какое прозвище, – умилилась Мариша.

Глюка поежилась.

– Не знаю, кому как, а мне этот тип совсем не показался забавным.

– Так ты его видела?

– Пару раз. Когда он долг с Володи приходил со своими ребятами требовать.

– Так ты и ребят его видела?

– Не-а. Они далеко стояли. Их я не разглядела. Просто видела, что там еще двое или трое у машины маячат.

– Так еще и машина была! Что за машина?

– «Мерседес», – охотно принялась объяснять Глюка. – Черный. С лаком. Е класса. Новый.

– А номер?

– Блатной какой-то номер. Три тройки!

– А говоришь, они далеко стояли, – немедленно уличила Глюку во лжи Алена.

– Далеко.

– А номер заметила!

– Это в другой раз было. Мы из кино возвращались, а они нас у входа ждали. Володька еще так напрягся и говорит: «Никак Финик от меня не отцепится! Три дня мне на раздумья оставил. Сволочь. Я у него отсрочку хотя бы на неделю просил. А он говорит, мол, тройка у него, видите ли, любимое число».

По тому, как напрягся обычно беззаботный Володька, Глюка поняла, что на этот раз дело серьезное. Володя не любил забивать себе голову ерундой. Его привычным состоянием было веселое порхание по жизни, собирание нектара и прочих приятных удовольствий. Этакий широкоплечий мордастый мотылек весом под девяносто килограммов и ростом, который приближался к метру девяносто.

А тут его проняло. Карточный долг, в который влип младший Кротов, следовало вернуть любой ценой. И не пошла ли в счет его долга жизнь старшего Кротова?