Подруги покачали головами. Похоже, они пропустили много интересного.

– И как это случилось?

– Обыкновенно. Как всех бросают, так и Ольгу нашу бросили.

– Он приезжал?

– Для этого и приезжать не надо. По телефону позвонил да и сказал.

– Что сказал?

– Ну что, что! Известно что! Отстань, сказал. Мол, они друг другу не подходят. А их совместная жизнь с самого начала была ошибкой. И что он больше не в силах терпеть такое.

– Все ясно! Испугался, что Ольга останется без средств и сядет ему на шею.

Игнат пожал плечами. Мол, не приучены мы господ обсуждать, а тем более осуждать. И тут же болезненно поморщился.

– Ох! Чувствую, свернула она мне шею! Болит, зараза! Не повернуть!

К этому времени из дома выбежала целая толпа. Раиса Михайловна увела сына на кухню, лечиться. Кротова причитала над лежащей на земле Ольгой. Владимир вызывал врача. А остальные бегали и суетились без всякого толку.

Сначала Ольге принесли нашатырь, от которого ее вырвало. Потом воды, которой она облилась. Затем попытались перенести в дом, но уронили на ступеньках и мало того что изваляли в грязи, так еще и разбили ей нос. В результате, когда приехала бригада врачей, Ольга из вполне чистенькой и пьяненькой самоубийцы превратилась в какое-то неопознанное окровавленное существо, грязный щиток, снятый с телеги.

– Что вы с ней делали? – ужаснулся молоденький врач. – И чем это от нее пахнет?

– Вы лучше скажите, забираете вы ее или нет?

– Без всяких сомнений! Девушку нельзя оставлять среди людей, которые довели ее до такого состояния!

Ольгу погрузили на носилки и проворно закатили в машину. Последнее, что услышали родные Ольги, был ее громкий голос, который жалобно выводил:

– Маленький синий платочек падал с опущенных плеч. За синий платочек строчит пулеметчик!..

Дальше слов песни расслышать не удалось. Они потонули в шуме отъезжающего автомобиля. А через полчаса пришлось вызывать еще одну «Скорую». Игнату, на которого свалилась Ольга, стало совсем плохо. У него болела шея, он задыхался, и у него кружилась голова. Вид у него был настолько нехорош, что врача вызвали без его согласия и даже вопреки ему.

– Не хочу я в больницу! – сопротивлялся Игнат. – Вы не понимаете, нельзя мне туда!

– Ничего, ничего, – утешала сына Раиса Михайловна. – Полежишь, поправишься. А дома что? Тебе специальный уход нужен. Ясно, что у тебя с шеей неприятность приключилась.

То же самое подтвердил и приехавший врач.

– Смещение шейных позвонков. Вы что, падали?

– Нет. Я не падал. На меня упали.

– А… Ну это все равно. Вам необходимо обследоваться.

– Я не могу.

– Без этого, голубчик, никак нельзя. А вдруг у вас там что-то серьезное? С головой, мой дорогой, шутить нельзя. Это ноги у нас две, в случае чего одной можно и пожертвовать. А голова – она одна. И пришивать новую никто еще не научился. Едем!

Протесты Игната близкие не стали даже и слушать. Сима с Геной запихнули родственника в машину. И захлопнули дверь, отрезав путь к бегству.

После того как двоих увезли в больницу, в доме стало совсем пусто.

– А наши ряды редеют.

– Если так пойдут дела, то вскоре тут совсем никого не останется.

Спустившись на кухню, подруги нашли там двух подруг – Раису Михайловну и мать Катерины. Женщина явно не торопилась к себе домой.

– А куда я поеду? Сначала пусть про Витьку все выяснят. Тогда уж вместе с ним и обратно покатим.

– А если выяснится, что это Витька убил вашу дочь?

– Не мог он. Кабы задушили ее или чего другое, а так – застрелили. Из чего бы он ее застрелил? Из пальца?

– У него обрез был.

– Так тот обрез, что он этой дуре крашеной из поселка вашего показывал, не стреляет он!

– А вы почем знаете?

– А у нас в селе все знают, – заявила Анастасия Захаровна. – Витька его у деда Пахома выменял. А тот с войны принес. Обрез этот без затвора. Только и годится, что баб глупых да девок пугать.

Пусть и так, но подруги все равно хотели убедиться, что смерть Катерины не на совести ее бывшего жениха. А для этого нужно было найти того, кто еще мог желать Катерине смерти.

Был вечер. И подруги устроились рядом, чтобы обсудить сложившееся положение. Два вопроса томили их души. И были они вполне в духе русского человека. Первый вопрос был – кто виноват? И второй – что делать?

– Ну, Сергей Юльевич погиб – это понятно. Ему многие могли желать смерти, потому что он был богат. Но Катерина-то, Катерина! Ее-то за что? Жила ведь тише мыши. Единственный враг – это ее бывший жених. Но если он тут ни при чем, то кому могла помешать бедная повариха?

Единственным объяснением было то, что Катерина что-то узнала. И убийца поспешил от нее избавиться. Подруги так и думали до тех пор, пока Марише не пришла в голову ужасная мысль.

– Аленка! – ахнула она. – А что, если стреляли не в Катерину?!

– А в кого?

– В тебя!

– Как это?

– Вас с ней перепутали!

Некоторое время Алена размышляла.

– Но мы с ней совсем не похожи.

– Так в темноте не видно было. Убийца знал, что ты должна явиться к старому дубу. Увидел женщину и решил, что это ты.

– И выстрелил?

– Ну да!

– Выходит, Катерину убили вместо меня?

Алена начала дрожать. Снова у нее в памяти всплыл случай с Сергеем. Он ведь тоже выпил какао, предназначавшееся для подруг. Выпил, отравился и умер. А теперь еще и в Катерину стреляли, когда она пошла на то место, где должна была быть Алена.

– Но кой черт понес ее к этому дубу?!

– Наверное, она услышала, что тебе предлагают узнать разгадку убийства. И решила подслушать.

– Бедная дурочка! – расстроилась Алена. – Кто ее просил?

Но на этом приключения не закончились. Весь вечер Сима вела себя как-то странно. Косилась на своего мужа с таким видом, словно собиралась ему что-то сказать. Но молчала. И лишь усмехалась с самым загадочным видом.

– После ужина мне нужно уйти, – вдруг заявила она, когда очередные котлеты были съедены.

В отсутствие Катерины все в доме вновь перешли на полуфабрикаты. Может быть, оно и к лучшему, как выразилась Раиса Михайловна. Меньше шансов, что в еду попадет отрава. Но котлеты сами по себе были тоже порядочной отравой. Сложно сказать, что в них положил производитель, но они выглядели страшновато, а на вкус отдавали старым жиром и сапожной подметкой.