— Добрый день! — возник перед нами официант. — У вас заказано?

— Горский, — притянул Дашу к себе. Платье гораздо удачнее подчеркивало ее изгибы, так и хотелось лапать. А еще его можно было задрать где угодно.

— Прошу!

— Ух ты! — оглядывалась Даша.

Ее легко удивить, и от этого становилось легко самому. Я отодвинул ей стул у столика в дальнем конце помещения и уселся напротив. В редкие моменты отдыха у меня появлялась страсть пробовать что-то новое, даже готовил одно время сам. Проблема была в том, что в последние годы этих моментов почти не осталось, и я забыл об этом. А Даша напомнила.

— Тут уютно.

— Рад, что тебе нравится. Не был тут тыщу лет. Здорово, что иногда можно вернуться куда-то, где был однажды.

— Любил тут бывать? — сложила она локти на столе.

— Кажется, да, — улыбнулся я. — Просто забыл об этом. Ну, голодна?

— Зверски, Глеб, — закатила она глаза.

— Именно поэтому я кое-что заказал заранее. А там, может, захочешь что-то другое.

— Лишь бы оно не шевелилось, — улыбнулась Даша. — А так — все равно.

Я вдруг почувствовал давно забытую радость. Радость, которую хотелось попробовать на вкус едва ли не больше, чем получить Дашино одобрение. Когда я вообще делал что-то, что вызывало такую простую искреннюю улыбку у женщины? Не хитрую усмешку, не многозначительную ухмылку, а именно такую незатейливую улыбку, которая значит просто то, что Даше сейчас со мной хорошо. Что бы она там ни говорила. Пожалуй, это пари хотелось принять и выиграть гораздо больше, чем получить тот контракт, ради которого пахал пять лет.

Да, риск велик, но и награда больше — искренняя привязанность без слез, ненависти, обвинений и обид. Я же не выдержу с ней таких отношений, в которых она будет несчастна. Ее искреннее восхищение привлекает, хочется еще и еще. И даже если бы я не был оборотнем, как человек я тоже зажрался. А, скорее, отравился от передоза доступной похоти. Даша — мой личный детокс. Интересно, как же случились такие совпадения?

Я потер запястье с часами — тяжелые, непривычные. Их хотелось содрать.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — вдруг попросила Даша.

Я улыбнулся тому, как она держит бокал вина двумя руками — ни капли флирта. Просто пьет. А мне хотелось пить ее.

— Я могу запросить у секретаря свое резюме.

— У тебя что-то было с секретарем? — устроила допрос росомаха ее губами.

— А то что? — сверкнул глазами на зверюгу, немедленно оскалившую на меня зубы.

Как же это было странно — чувствовать ее зверя, будто он был настоящим. Такое обычно происходило, если связываешься с оборотной женщиной. Вот тогда тоже летят искры — только успевай зверей осаживать. Но то, что это доступно человеческой женщине — невероятно.

— Ничего, — быстро смахнула чужие эмоции Даша и улыбнулась мне. — Интерес других женщин повышает ценность мужчины.

— Понял. Приложу к резюме рекомендации…

Даша рассмеялась.

— Я не об этом. Мне интересно, что ты любишь — места, музыка, фильмы… хобби… Только не говори, что достанешь с чердака школьные анкеты!

Я усмехнулся:

— Ни одной не заполнил.

— Ты учился в обычной школе?

— Да. Мои особенности не проявляются сразу от рождения.

— Интересно…

— Примерно в двадцать мы только начинаем чувствовать разницу… а потом начинается самое сложное.

— Лена говорила, что вы всю жизнь доказываете зверю внутри, что человек главнее.

Сейчас я понимал, что с Дашей рядом это становится легче.

— Что-то типа того.

— А почему медведь?

— Просто почувствовал его зов. И пошел к нему.

Не стал говорить, что размер зверя зависит от потенциала. Основные звери, которых присваивали оборотные, по большей части были волками. Изредка встречались более крупные — тигры, медведи, пумы. Видимо, как и настоящие мужики — вымирающий вид.

— Ух ты. Ты встречался с настоящим медведем?

— Да.

— И он передал тебе свою… силу?

— Он умер.

— Ого, — Даша поискала поддержки у бокала вина. — А потом?

— А потом возродился внутри меня. С тех пор мы так и живем. Вместе.

— А настоящий медведь к тебе почему привязался?

В этот момент у меня прямо загорелось все внутри сказать ей правду… Но нетрудно было предположить ее реакцию — вечер кончится, и отведенный ею срок в месяц — тоже. Сколько бы на Дашу ни свалилось переживаний в эти дни, эта новость может добить. Не зря веды тоже деликатно ведут себя в этом вопросе. Раз не сказали ей еще, значит не время.

— Я не знаю, — отвел от нее глаза, запоздало понимая, что приложил все усилия, чтобы она не поверила.

— Интересно, а если мы облажаемся и расстанемся, я перестану выпускать когти?

Я удостоил ее взгляда исподлобья:

— Вряд ли. А что тебя не устраивает? По-моему, очень полезная способность.

— А как я с другими мужчинами буду встречаться?

Дышать стало особенно тяжело:

— Никак. Я не собираюсь облажаться.

Приходилось признаться, самоуверенность как корова слизала — я чувствовал себя перед ней «обнуленным». Ей не нужны ни мой статус, ни возможности. Акт одевания ее в дорогих магазинах она стерпела, скрипя зубами. Но от этого становилось даже интереснее.

— Даш, а кроме квартиры, о чем ты мечтаешь?

— О большой квартире, — и она мечтательно вскинула взгляд к потолку. — А может, о таком же домике, как у тебя…

Лучше бы не спрашивал.

— А еще?

— Наверное, о путешествиях.

— И куда хочешь поехать?

— Знаешь, что я делаю, когда мне плохо? — хитро прищурилась она. — Я захожу на сайт бронирования отелей и выбираю гостиницу где-нибудь… в Европе. Особенно люблю Швейцарию. Рассматриваю номера, представляю, что смотрю из этого окна, прогуливаюсь по территории… Вот такая глупость, — она подхватила бокал и сделала глоток. — Кажется, я напилась.

— Поешь, отпустит.

Она подняла на меня взгляд и рассмеялась.

— Странно, что мне не пришлось тебя отбивать у какого-нибудь мужика…

— Это было бы трагично, — усмехнулась она. — Мужику повезло однозначно.

В этот момент нам, наконец, принесли еду — печеную утку с брусничным соусом. И началась, пожалуй, любимая часть вечера. Новая. Потому что я не знал, что мне так понравится смотреть, как Даша ест. И снова — сама непосредственность.