— Можешь идти умываться, — ухмыльнулся Лиргисо. — Это мой любимый макияж. Теперь ты похожа на меня, такой и останешься на ближайшие три-четыре месяца.

— Зря старался, — пожала плечами Тина. — Я прямо сейчас умоюсь.

— Попробуй! — Его ухмылка стала еще ехидней.

Тина чуть не отправилась пробовать, но, поглядев на него, передумала и с нажимом провела тыльной стороной кисти по губам. На коже ничего не осталось.

— Что это значит?

— Это значит, что косметика особо стойкая. Специально для таких, как ты.

— Да?

Для удобства работы Лиргисо расставил принадлежности в выемках столика из сулламьего панциря (он уже сказал, что панцири настоящие, с Лярна). Тина взяла баночку с краской, будто бы посмотреть, повертела в руках и с силой швырнула ему в лицо. Он успел отклониться, но несколько серебряных капель попало на щеку.

— Тина, ты что сделала? — шагнув к зеркалу, пробормотал Лиргисо. — Фласс, у меня завтра утром переговоры с крупным заказчиком…

— Вот и я о том же подумала.

— Фласс, до чего отвратительна человеческая импульсивность… Это же не отмывается обычным способом! Мне сейчас придется лететь в Хризополис, в косметическую клинику. На удаление краски уйдет не меньше восьми часов. — Потрогав серебристые пятна, он мстительно добавил: — Я проведу ночь в Хризополисе. Там есть женщины, более искушенные в любви, чем ты. Правда, ты возбуждаешь меня сильнее… Но ты не владеешь даже сотой долей их искусства и учиться не хочешь, несмотря на все мои старания!

Тина выслушала его с бесстрастной миной. Если выказать по этому поводу какие-нибудь эмоции, он, чего доброго, передумает и вернется сюда ночевать. А так будет отсутствовать целые сутки…

— Люди любят порассуждать о совести, — вздохнул Лиргисо напоследок. — Однако сейчас я смотрю на тебя, великолепная Тина, и не вижу ничего, даже отдаленно напоминающего пресловутую человеческую совесть! Значит, это просто один из мифов вашей расы. До завтра! Я не буду ни целовать, ни кусать тебя на прощанье.

Он убрался полчаса назад. Теперь у нее есть время, чтобы уйти. Первое препятствие — «цербер». За минувшие дни Тина пережгла двух черепах-уборщиков и одного робота-официанта, должно получиться и с «цербером».

Похожий на суллама сторожевой автомат беспокойно зашевелил манипуляторами, словно почувствовал, что поднадзорный объект покушается на его искусственные мозги. Высший пилотаж — перепрограммировать робота, но это даже у Стива получается не каждый раз и не за пару минут. Пережечь проще.

Манипуляторы беспорядочно задергались, потом затихли. Погас глазок индикатора над отверстием, откуда выдвигался при необходимости ствол бластера. Тина толкнула босой ногой корпус, облитый переливчатым декоративным пластиком: никакой реакции. До чего ее раздражала эта назойливая машина! «Цербер» даже в туалет вламывался следом за ней. С охраной Лиргисо перестраховался… Или наоборот. Ведь его Амеик благополучно издох, а Тины скоро здесь не будет.

В помещении, где были прозрачные колонны с изгибающимися внутри изысканными темными цветами, Тина остановилась перед обшитой черным деревом дверью, которую Лиргисо открывал с помощью пульта. Электронный замок. Тина сосредоточилась, мысленно нащупала запирающие стальные штыри… Наконец прозвучали щелчки, створки начали разъезжаться. Она поскорее протиснулась в щель, содрав кожу на лопатке.

Круглый холл под стеклянным куполом. Здесь холоднее, чем по ту сторону двери. Купол, как и в прошлый раз, припорошен снегом. Ей нужна одежда. И деньги. И оружие не помешает. По мраморной лестнице Тина сбежала на второй этаж. Только сейчас мелькнула мысль, что в доме, кроме роботов, могут быть и люди… которые, возможно, не знают о ее присутствии.

Коридор с полупрозрачными стенами. Имитация хрусталя: дымчато-серые, бесцветные, белесые разводы. И пол такой же. Теплый, с подогревом. Со сводчатого потолка свисают светящиеся молочно-белые кораллы. Слева, в толще стены, что-то есть… Суставчатые стебли без листвы, покрытые пушком и усыпанные белыми цветами — изящные многолепестковые чашечки до того сложной формы, что взгляд вязнет при попытке рассмотреть их повнимательней. Наверное, что-то лярнийское. Стена вряд ли настолько толстая, чтобы в ней поместился куст: либо это голограмма, либо какие-то другие средства создают стереоскопический эффект.

Арочные проемы, двери из зеркально-черного пластика. Одни заперты, другие нет. Ей нужна комната с платяным шкафом — не может ведь она уйти отсюда нагишом.

Справа в стене… Тину передернуло, не столько от отвращения, сколько от неожиданности: полуразложившийся человеческий труп, опутанный рваной паутиной; на лице сидит существо, напоминающее не то паука, не то краба, с разумными и пронзительными желтыми глазами.

— Эстет хренов… — процедила Тина сквозь зубы. Должно быть, назначение этой натуралистической картинки состояло в том, чтобы пугать слабонервных гостей. Сначала запугать жертву, а потом вить из нее веревки — обычный алгоритм действий Лиргисо.

Дверь за голограммой бесшумно приоткрылась. Тина напряглась и подалась назад, но в коридор лишь выскользнул робот-уборщик. За дверью тихо. Тина заглянула: алый зал с диванами, похожими на огромные раскрытые раковины, столами и небольшим подиумом; в стенах поблескивают затемненные овалы — виртуальные «картинные галереи», в настоящий момент выключенные. В воздухе плавает винный аромат, роботы деловито убирают со столов остатки пиршества.

Навестив ее утром, Лиргисо пожаловался, что спал всего полтора часа, да еще принял таблетку от головной боли, потому что ночью у него были гости. «Пока не надумал перейти на здоровый образ жизни?» — усмехнулась Тина. «Зачем? — Он засмеялся, слегка морщась — видимо, остатки головной боли до сих пор его донимали. — В моем распоряжении бессчетное множество тел. Когда это износится, возьму новое. Возможно, когда-нибудь потом я немного побуду женщиной, но обязательно в киборгизованном теле, какое было раньше у тебя. Здоровый образ жизни — это утешение для тех, кто разучился наслаждаться. У нас на Лярне, в Собрании Блистающих Представителей, была фракция Ревнителей Сокровищ Здоровья, и все остальные потешались над их ритуалами. Раз в полгода Ревнители Сокровищ Здоровья совершали паломничество на берег Фласса, захватив с собой дорогие вина и снадобья, дарующие грезы, и отдавали все это Флассу. Дурачье!»

Шума гулянки Тина не слышала, звукоизоляция здесь стопроцентная.

Коридор упирался в дверь, за которой находились личные апартаменты Лиргисо — видимо, туда он гостей не пускал. Сейчас дверь была открыта, Тине даже практиковаться во взломе не пришлось. Рабочий кабинет, спальня, рядом роскошная ванная с бассейном и еще две смежных комнаты: одна представляла собой нечто вроде домашнего косметического кабинета класса люкс, вторая напоминала элитный салон модной одежды.

В шкафу нашлось несколько упаковок с облегающим безразмерным бельем, какое надевают под некоторые спецкостюмы. То, что надо. Потом Тина взяла рубашку и классические земные джинсы. Рукава и штанины пришлось подвернуть, а ремень затянуть потуже. Она отметила, что рост у нее примерно тот же, что и раньше, но талия явно тоньше — до сих пор она не обращала внимания на такие детали. Лиргисо, как будто в насмешку, снабдил ее более хрупким телом, чем ее собственное. Куртка из темной «зеркалки» с мерцающим орнаментом, с теплой подкладкой и капюшоном. Зимние кроссовки — они были ей велики, пришлось натянуть несколько пар толстых носков.