Последнее, что он запомнил, была сладкая судорога, пронзившая тело, и гортанный женский стон, признающий своего победителя. Пусть и на вечер, но победителя.

Вечер трудного дня закончился метелью. Снег бился в стекла машины сотнями белых мотыльков. Я с трудом выбралась из пробки и свернула по направлению в свои родные Колымяги. Ноги промокли, в животе урчало. Хотелось жареного мяса и горячую ванну.

Машина благодарно всхлипнула, оказавшись в гараже, а я, короткими перебежками, направилась к дому, где тепло и уютно горел свет. Все-таки хорошо, что Кеша переехал ко мне жить. Не так страшно возвращаться. Да и вкусный обед, наверняка, приготовил. Милый, милый Кеша.

Войдя в прихожую, я переменила свое мнение. Пахло табаком, виски и… женскими духами. Моими духами. И еще пустотой. На всякий случай я два раза обошла обе половины дома. Кеши не было. Только голодные пираньи, одичавший крокодил и впавший в спячку жаб. Очень интересно!

Холодильник также не смог меня порадовать. Пусто. Две сморщенные морковки. Обкусанный плавленый сырок. И банка маринованных огурчиков. Не густо.

Где Кеша, блин?

Где этот паразит, которого я еще днем отправила домой готовить вкусный ужин?!

Ответ нашелся в кенгуру, точнее в его красном кармане.

Записка.

«Дорогая, Эфа!

Пока тебя не было, произошли очень интересные события. Тебе пришло еще одно от родственников, кажется, от деда. Я хотел положить его в кенгуру, но тут приехал Федя. И съел твой ужин. Кстати, ужин мне удался на славу: была форель в итальянском пряном соусе, салат „Екатерина Медичи“ и творожный десерт со взбитыми сливками. Обе порции — мою и твою — съел Федоров. Он был из засады, поэтому очень голодный и озябший.

А потом он прочитал письмо твоего дедушки и сказал, что ему срочно нужно ехать в новую засаду. И пригласил меня с собой! Представляешь?! И я согласился. Засада — это так интересно!

Эфа, спасибо тебе за все.

Не знаю, увидимся ли мы с тобой.

Ведь иду на опасное дело. Не поминай меня лихом. И, может быть, меня даже наградят посмертно. Эту награду я посвящаю тебе.

Прощай на этот вечер.

Твой Кеша».

Опять Федоров! Я почувствовала себя героиней сказки «Три медведя»: кто сидел на моем стуле и съел мою кашу?! Кто олился моими духами? Кто не выключил свет в доме?

Подумать только: форель в итальянском соусе!

Вредина!

Есть хочу!

В сердцах я заказала пиццу с морепродуктами на дом. И уселась ждать. А чтобы особенно не скучать, включила компьютер. Надо же в кое-то веки узнать, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

Компьютер застыл, считывая информацию, а затем загудел. Ничего не скажу, заставка у «Звездной Академии» оказалась довольно впечатляющей: черное звездное небо, в котором вдруг появляется фигурка человека в позе эмбриона.

Мужской голос проникновенно прошептал: «Ты хочешь узнать истину?».

Я поймала себя на том, что рефлекторно кивнула. Если знание истины поможет мне найти родных, то я не против. Человечка тем временем кидало от одной планеты к другой. Каждая из планет раскрывалась, принимая в свое лоно безвольную и слабую фигурку. И с каждой планетой она становилась сильнее и красивее. Даже первичные половые признаки появились. Вот что значит хорошая компьютерная графика.

Последнее, что я запомнила, были красные пески Марса. Экран компьютера, словно на мгновение раздвинулся, и на меня хлынул горячий песчаный водопад. Песок забился в рот и ноздри, я с трудом вздохнула, но выдохнуть не смогла.

Почему меня никто не предупредил, что этой фигуркой была я?!

И почему молчал инстинкт самосохранения?

Что-то больно ударило меня по голове, и я отключилась.

Очнулась уже глубокой ночью на кухонном диване, от мужского чавканья. За столом сидели перемазанные Кеша и Федоров и пожирали мою пиццу с морепродуктами.

— Очнулась? — добродушно спросил Кеша, облизывая пальцы. Господи, куда только делись его интеллигентные манеры?! — А мы голодные, просто ужас! С твоей стороны было очень мило заказать для нас пиццу.

— Только учти на будущее, — сообщил Федоров с набитым ртом. — Что я на креветки у меня аллергия, поэтому заказывай пиццу с колбасой.

— А я люблю креветки, — сообщил Иннокентий. — Они помогают бороться с лишним весом.

Я с трудом сглотнула: язык прилип к гортани, а горло опухло. Почему-то было очень больно и хотелось выпить воды. Буквы еле-еле складывались в каркающие звуки:

— Что со мной?

— Ты спала, — равнодушно сообщил Федоров, откусил от слайса, выплюнув креветку, и запил пивом. — Мы хотели разбудить тебя, когда привезли пиццу, но потом передумали. Нельзя лишать человека заслуженного отдыха.

Он издевается?

— Да нет, — в Кеше проснулись природные мягкость и сострадание к ближнему своему: — Ты потеряла в сознание. Мы нашли тебя около компьютера. В последнее время ты слишком много работаешь, Стефания. Так нельзя. Спазмы головного мозга могут не выдержать напряжения, и ты умрешь. Не знаю, как Феде, но мне будет очень жаль.

— У компьютера? — я мгновенно вспомнила о диске. — А он был включен?

— Выключен, — удивились оба. — Мы еще удивились: сначала вырубила машину, и только потом улеглась на коврике.

— Но с другой стороны, — сказал Федоров. — С тобой и не то может произойти. Ты слишком неуравновешенный человек.

— Спасибо за столь точный психологический портрет, в тебе умер Леонардо да Винчи, — ярость, плескавшаяся во мне, грозила вот-вот выйти из берегов. И тогда им не позавидуешь.

Подхватив плед (спасибо Кеше), босыми ногами прошлепала до рабочего места. Точно! Компьютер выключен. Диска нет и в помине. Пальцы нащупали на голове шишку.

Понятно! Значит, кому-то очень не хотелось, чтобы я узнала местонахождение пансионата.

Черт, как же мне теперь добраться до «Астральной дороги»? Оставался только один путь — выяснить имя заказчика через типографию.

— Эфа! — с кухни раздался федоровский рык. — Мы идем спать. Не забудь помыть посуду, а то тараканы появятся.

— Спокойной ночи! — Кеша заглянул ко мне, лучась от счастья. — Завтра я тебе все расскажу. Это не засада, а поэма. Жизненная эклектика! Столько эмоций, столько радости. Ты не представляешь, как я рад, что не женился! Спокойно ночи, дорогая.

— Стоп! — несмотря на головную боль, я не собиралась отпускать этих гавриков за просто так. — А где письмо письмо?

— В кенгуру! — двойной, синхронный зевок наводил на нехорошие мысли, однако выслушивать подробности не позволило мое плачевное физическое и психологическое состояние. И так тошно.