Бывший руководитель Федерального экологического фонда Н. Глазовский вспоминал, что Яблоков упрекал тогдашнего руководителя Министерства экологии В. И. Данилова-Данильяна в излишней мягкости. «А. В. Яблоков, практически ни за что не отвечая, обвинял В. И. Данилова-Данильяна за то, что тот не предпринимает радикальных шагов, не топает ногами, не устраивает демаршей и не бросает своего поста в ответ на непонимание представителями верховной власти экологических проблем.

Если отречься от реалий российской жизни и исходить из идеалистических юношеских представлений, то да. Но, зная ситуацию изнутри, я могу сказать, что поступать иначе было просто нельзя. Скажем, в начале девяностых годов мы могли пойти по пути, предложенному некоторыми экстремистами. Они предлагали установить очень высокие штрафы на выбросы, чтобы предприятиям было неповадно загрязнять окружающую среду. Министр охраны природы не пошел на такой шаг. Я был с ним согласен, поскольку в российских условиях это было плохо со всех сторон. Сделай мы штрафы чрезмерно большими, случилось бы одно из трех: 1) руководители предприятий не стали бы обращать внимания на невыполнимые законы, усугубляя и без того развитый в России правовой нигилизм; 2) в случае силового, репрессивного применения этих законов экономика страны вообще не смогла бы подняться; 3) самое вероятное, что могло случиться, — Министерство охраны природы перестало бы существовать гораздо раньше»[254].

«Радикализм и амбиции», хорошо воспринимаемые на Западе, в России природоохранному делу только мешали. Вместо того чтобы совместно с единомышленниками последовательно реализовывать долгосрочную программу защиты окружающей среды, Яблоков и ему подобные предлагали заведомо нереалистичные и даже вредные меры.

Реальными экологическими проблемами, затрагивающими интересы людей, боевые экологи не занимались. «Многие полигоны переполнены, десятилетиями скапливались там эти отходы. Полигоны превратились в настоящие горы хлама вблизи жилых кварталов»[255].

«Зеленая волна» привела к появлению в структуре государственного управления СССР Государственного комитета по охране природы с колоссальными административными полномочиями, собственной системой экологического налогообложения и отдельным бюджетом. Когда СССР развалился (благодаря в том числе и усилиям экологов), все они перекочевали в структуры госуправления Российской Федерации, где в полном объеме сохранили за собой влияние, власть и доступ к финансовым ресурсам. Госкомприроды впоследствии был передан в управление прозападным экологическим активистам, находящимся на финансировании американских фондов.

Уже в ноябре 1991 года на базе Министерства экологии и природопользования РСФСР, Государственного комитета РСФСР по геологии и использованию недр, Министерства лесного хозяйства РСФСР и Государственного комитета СССР по гидрометеорологии, перешедшего в ведение РСФСР, было создано министерство с прежним названием. Его возглавил В. И. Данилов-Данильян, остававшийся руководителем природоохранного ведомства до его ликвидации в 2000 году.

До того Данилов-Данильян был заведующим профильным отделом в Центральном экономико-математическом институте АН СССР, откуда вышли Е. Гайдар и другие либеральные министры первого созыва. Широту полномочий министерства, а также назначение представителя команды Е. Гайдара на пост главы обеспечил А. Яблоков, который в то время являлся членом Государственного Совета, фактически высшего органа власти в стране. Тандему А. Яблокова и В. Данилова-Данильяна удалось «протолкнуть» ряд крайне вредных для спасения и развития народного хозяйства документов, в том числе закон «О государственной экологической экспертизе».

На своих постах эти люди реализовывали повестку дня тех команд и движений, которые стояли за ними. Экоактивист С. Забелин вспоминал: «Каждый из этих людей был лидером мощного и глубоко эшелонированного движения, заинтересованного в реализации намерений своих команд. Это были не Данилов-Данильян — экономист и профессор, а представитель команды Гайдара, не Яблоков — заведующий лабораторией и специалист по китообразным, а лидер мощного общественного экологического движения, направленного против многих планов и намерений команды реформаторов»[256].

Экологическое движение называет себя «ледоколом» советской системы и ее неэффективной экономики. На самом же деле экологическое сообщество, придя к власти в результате «зеленой волны», создало коррупционного монстра, который ограничивал развитие и рыночной экономики, и предпринимательства. Было принято экологическое законодательство с нереальными требованиями.

А. Яблоков без тени смущения признавался, что «представители властных структур разглядели в нас полезных партнеров, дружить с которыми выгодно»[257]. Коррупция «по дружбе» все равно остается коррупцией: «Друзьям — всё, — говаривал испанский диктатор Франко, — а остальным — закон!»

Для контроля за осуществлением невыполнимого экологического законодательства был создан централизованный государственный орган по охране природы, ключевые позиции в котором заняли вчерашние боевые экологи. Экологические органы на местах осуществляли контроль показателей, а инспекторы имели неограниченные возможности по вмешательству в предпринимательскую деятельность, вплоть до ее остановки.

Официальные экологические платежи росли из года в год за счет постоянного роста количества подконтрольных предприятий и увеличения ставок. О неофициальных платежах экологическим инспекторам ходили анекдоты. Собранные официальные средства аккумулировались внебюджетными экологическими фондами и распределялись по усмотрению экологического истеблишмента.