Остаток дня я провела в мастерской. Магистр Дагран сделал гипсовый слепок моего лица, измерил череп и уровень магических способностей. Помимо этого просканировал ауру, выяснил всё относительно моего образа жизни и его активности. Уточнил предпочтения, характер и привычки. Семейное положение и наличие у меня детей, а если их планирую, то скольких. Взял каплю крови и исследовал ее на каком-то из своих артефактов. Все полученные данные он записывал в новый, только заведенный специально для меня блокнот.

Потом пришла очередь драгоценных камней. Артефактор для чего-то поочередно выдавал мне различные самоцветы и просил подержать их в руке. Снова что-то записывал. Затем с каждым из камушков мы выходили на крыльцо, и я смотрела на прохожих, сообщая, чувствую ли какие-нибудь изменения в активности способностей вестницы.

А магистр постоянно приговаривал:

— Очень интересно! Ох, как же интересно!

Я закатывала глаза, но стоически терпела все манипуляции. Гайрас давно скучал в углу, куда его отправили, чтобы он не мешался. А мы всё общались и общались.

Часа через четыре магистр Дагран сделал перерыв на обед. Горячую еду ему доставляли из соседней таверны. Поэтому наши эксперименты просто прервал мальчишка-курьер с огромной корзиной, из которой доносились вкусные запахи.

— О, я и забыл! — всплеснул руками мастер. — Леди Эрика, составьте компанию старику. Отобедайте со мной.

— Благодарю, — с облегчением выдохнула я. Обернулась к своему сопровождающему и велела: — Гайрас, сходите тоже поешьте сами и нашему кучеру обед возьмите. Я буду здесь, с магистром. Обещаю, никуда не уйду.

Лакей поклонился, помялся немного, решая, можно ли меня покинуть, и вышел. Впрочем, вернулся через пару минут. Из чего я сделала вывод, что он поступил наоборот: кучера отправил за едой для них обоих, а сам остался при мне.

Уезжала я от артефактора уже затемно, совершенно измученная. Такое ощущение, что из меня все соки выпили. Но магистр уверял, что теперь он сделает всё, что в его силах, и из самых подходящих материалов.

На вопрос о сроках развел руками, но пообещал приложить все усилия и заниматься только моим заказом. Очень уж ему интересно. Сказал, что пришлет весточку, как только всё будет готово.

К ужину маркиз ди Кассано не приехал. А я так умаялась, что и ждать его допоздна не стала. Поела и сразу ушла спать. Правда, мне показалось, что ночью кто-то заходил в спальню и сидел рядом со мной. Лорд Риккардо всё же ночевал дома, но утром я его снова не застала. Он уехал очень рано.

До самого королевского бала мы с ним так и не виделись. Мне предстояли последние примерки платья, финальные уроки и мини-экзамены у танцмейстера и учителя этикета. Они и так были недовольны тем, что я пропускала занятия в последние дни, о чем их всегда заранее предупреждали записками.

И вот настал тот самый день. С раннего утра я поехала в салон госпожи Дедалии. Время было забронировано для меня еще месяц назад. Так что я прошла все необходимые процедуры для наведения красоты. Мои волосы вновь обработали различными масками и эликсирами так, что они чуть ли не сияли, как снег в горах. Кожа светилась, и мне самой хотелось прикоснуться к своей щечке.

Оставались прическа и легкий макияж, но это уже дома, ближе к вечеру.

Еще нужно успеть немного вздремнуть перед долгой бессонной ночью в королевском дворце.

Платье привезла портниха вчера вечером. Ее помощники внесли манекен, запакованный так, чтобы не помять и не испортить надетый на него наряд. Мона не утерпела и залезла посмотреть. Ахнула от восторга и побежала рассказывать остальным слугам, что молодая госпожа на балу всех затмит.

Легкий послеобеденный сон, снова перекус, освежиться и сборы.

Прическа, которую Мона и еще одна горничная, пришедшая на помощь, крутили и собирали в четыре руки почти два часа. Я успела заскучать, почитать книгу, выпить чая, съесть бутерброд. И наконец меня выпустили. Почти.

Подошла очередь макияжа. Неброского, разумеется. Я ведь незамужняя леди, а не бойкая вдовушка среднего сословия. Всё исключительно прилично. Лишь оттенить ресницы и брови. Легкие румяна и сияющая пудра. Розовый тон для губ.

Пришло время одеваться.

В платье, как и в белье и чулки, меня тоже облачали в четыре руки. Чтобы не дайте боги ничего не задеть, не порвать и не повредить. Шедевр портновского творчества был... восхитителен.

Леди Алексине удалось создать нечто изумительное и достойное самого взыскательного вкуса. Тонкие шелк и шифон, отличающиеся друг от друга на полтона, изумительно подходили к моим глазам. И нет, не зеленые, а того цвета, что приобретает море при определенном солнечном освещении. Уже не зелень, но еще не синева. К ним тонкие, словно паутина, кипенно-белые кружева и морозная вышивка серебряной нитью по краю подолу.

Учитывая тот кристально-снежный цвет волос, что у меня теперь, смотрелось изумительно. Словно дух стихии снега и воды вышел из эфира.

— О-о-о! — застонали от восторга горничные. — Умереть, какая красота. Простите сердечно, леди Эрика.

Сюда бы драгоценности, но мои розовые совсем не подойдут. Я с улыбкой смотрела на дивное видение в зеркале. Пошевелила пальцами необутых еще ног. Бальные туфельки на маленьком каблучке, стачанные из мягкой серебристой кожи, стояли в сторонке. Надену их перед самым выходом из дома.

Тут раздался стук в дверь. Мона выскочила из спальни, пробыла там пару минут и вернулась с сияющими глазами, держа в руках бархатную коробку для драгоценностей и перекинутый через локоть белый бархатный плащ, отороченный мехом.

— Его сиятельство велел вам надеть драгоценности, леди Эрика. В королевский дворец его сопровождающая никак не может явиться без них.

Я сморщила нос, но протестовать не стала. Маркиз прав.

— А плащ? — уточнила вторая девушка, Анни́та, освобождая руку Моны от тяжелого бархата.

— Это тоже передал его сиятельство. Сказал, что леди Эрика наверняка забыла, что уже холодно и она не может ехать в одном платье. А подходящей накидки, уверен, она не заказала.

— Я такая предсказуемая? — обиделась я.

— Вы такая скромная, леди, — хихикнули девушки, переглянувшись.

— Ну что? Открываем, да? Можно? — с нетерпением спросила Аннита.

Ювелирный комплект внутри бархатной коробки оказался творением эльфов. Тончайшей работы и изумительной красоты. Серебро, бирюза и бриллианты.

— Какая прелесть! — выдохнула я, боясь даже прикоснуться к драгоценностям. — А откуда маркиз узнал цвет платья?

— Так я сообщила, — хлопнула глазами Мона. — А как же? Ему ведь нужно было знать, в чем пойдет его спутница.

Я кивнула, всё еще не решаясь вынуть хоть одно из украшений.

Горничные оказались смелее. А может, им просто очень хотелось подержать в руках эти дивные вещицы.