«К тебе придет Алиса, – как заведенный, твердил ему внутренний голос. – К тебе придет Алиса».

В этот вечер чай пили раньше обычного. Конни торопилась в клуб, чтобы, по ее словам, «занять местечко получше». Она ругала Нева за то, что он слишком долго не вылезает из ванной, а Нев со своей стороны обвинял ее в неспособности оторваться от зеркала. Сэм сидел, инстинктивно пригнув голову, над которой в обоих направлениях проносились громы и молнии, неизменно сопровождавшие родительский «выход в свет». Наконец Конни явилась из спальни в нимбе духов и лака для волос. Физиономия Нева была гладко выбрита и доведена до почти зеркального блеска с помощью лосьона и крема.

– Сделай себе на ужин сэндвич, – сказала Конни и, еще не дойдя до конца лестницы, посадила пятнышко на чулок.

– Мы упустим лучшие места, – простонала она, убегая обратно менять пару, и крикнула Сэму сверху: – Можешь посмотреть «Клуб пурпурного чертополоха»[9], ты ведь любишь эту передачу.

– Пей имбирный лимонад и смотри «Чертополох», – подхватил Нев из прихожей, проверяя перед зеркалом свою прическу.

– Ко мне могут заглянуть Клайв и Терри, – как бы между прочим сказал Сэм.

Нев появился в гостиной и покачал толстым, тщательно вымытым и вычищенным указательным пальцем перед носом Сэма.

– Никаких безобразий, – сказал он и повторил эту фразу тоном, заведомо исключающим любые «исключительные обстоятельства». – Это значит НИКАКИХ БЕЗОБРАЗИЙ.

– Да они могут вообще не прийти, – сказал Сэм с невинным видом. – Уговора не было.

– Давай быстрее! – позвала мужа Конни, открывая входную дверь. – Останемся без мест!

Дверь захлопнулась. Сэм почесал голову, включил телевизор, но тут же его выключил, взбил подушки на диване, отыскал в серванте пару высоких бокалов и, больше не найдя себе никаких занятий, замер на краю дивана в выжидательной позе – спина прямая, руки на коленях.

Полчаса пребывания в этой позе не добавили ему уверенности. Тогда он отправился в ванную, где обнаружил отцовский лосьон после бритья и щедро оросил свое лицо этой неприятно щиплющейся жидкостью. Сняв рубашку, он прошелся намыленной губкой у себя под мышками. Раздался стук в дверь.

Застегивая рубашку, он подбежал к окну и осторожно выглянул наружу. Перед дверью стояли Терри и Клайв. Сэм наблюдал, не двигаясь с места. Терри протянул руку к дверному молотку, и стук повторился. Сэм посмотрел на часы. Была половина девятого.

Он не договаривался о встрече с приятелями, но был почти уверен, что они к нему заглянут. Он переместился на верхнюю площадку лестницы и затаил дыхание. Приоткрылась щель почтового ящика, и Терри окликнул его по имени. Затем Сэм услышал, как они обсуждают, куда он мог подеваться. Голоса удалялись. Он понадеялся, что они по пути не встретятся с Алисой.

К половине десятого он решил, что она уже не придет. Налив стакан лимонада, он включил телевизор и почувствовал себя ужасно одиноким. Единственным развлечением на ближайшие несколько часов оставались «Новогодние встречи в Клубе пурпурного чертополоха». В телестудии на видном месте лежал пук соломы, создавая – в меру своих скромных возможностей – истинно шотландский колорит. Сэм без особого интереса наблюдал за ужимками пузатого мужчины в клетчатой юбке и гетрах, когда кто-то негромко стукнул по оконному стеклу. Он отдернул штору. За окном, в окружении снега и холодной тьмы, стояла Алиса.

– Я уж думала, не вырвусь, – сказала она, входя и вручая Сэму бутылку «Вудпекера»[10].

– Давай помогу с курткой.

– Сама справлюсь. Сначала мама собралась уходить. Потом она передумала. Потом снова собралась. Потом снова передумала. Потом кто-то позвонил и начал ее уговаривать, чего она и добивалась. Короче, она все-таки ушла. Я хотела тебя предупредить по телефону.

– У нас нет телефона. А она случайно пошла не в Рабочий клуб?

– Ты шутишь. – Алиса плюхнулась на диван и откинула со лба длинную челку. – В такое место ее не затащить и на аркане. Боже, я надеюсь, ты не смотришь эту муть?

Сэм быстро выключил телевизор, и с «Пурпурным чертополохом» было покончено раз и навсегда. Вместо этого Алиса занялась радиоприемником и научила Сэма ловить пиратское «Радио Каролина»[11]. Потом она пристроилась на краешке дивана, держа руки между колен – создавалось впечатление, что она в любой момент готова встать и уйти восвояси. Сэм поставил на столик бокалы, но Алиса сделал протестующий жест.

– Из горлышка вкуснее, – заявила она и сделала большой глоток, прежде чем передать ему бутылку.

Постепенно она немного расслабилась и откинулась на спинку дивана, но продолжала внимательно наблюдать за Сэмом. У нее была привычка смотреть, склонив голову набок. Затем она распустила «конский хвост», и большая часть ее лица скрылась за волосами, сквозь которые поблескивали голубые глаза.

– Покурим?

– Здесь нельзя. Мои предки не курят, они сразу учуют запах.

– Ну так выйдем на улицу.

Накинув куртки, они вышли на заднее крыльцо и закурили. Небо очистилось от туч, и сугробы отливали голубизной при свете яркой луны в третьей четверти. Мороз был приличный; глубоко вдохнув, Сэм почувствовал, как ледяной воздух тяжело падает в легкие.

Покурив, они вернулись в дом, и Алиса сразу приложилась к бутылке. Ее губы забавно раздувались, охватывая горлышко. Радио выдало вступительные аккорды «Waterloo Sunset»[12].